– Вот же голова, целая! У нас полдеревни таких!

Казимира привели в собор, заставили лечь в приготовленный гроб. Зазвучал орган, началась заупокойная месса. Люди, заходившие в церковь, в испуге смотрели, как отпевают живого человека. Казимир лежал, даже не пытаясь пошевелиться, и только временами постанывал:

– Иезус, Мария! За что же? Целая голова-то!

Священник тоже пугался Казимира и спешил поскорее закончить обряд. Он подал знак, четверо крючников подняли гроб на длинные палки и понесли на кладбище. Рено бежал за ними, страшась, что сейчас Казимира живьём закопают в могилу.

Но до этого не дошло. Священник пробормотал ещё несколько фраз, набрал лопату земли, высыпал на ноги Казимиру и, облегчённо вздохнув, отошёл. Теперь Казимир считался похороненным, и ему позволили встать. Служка издали кинул длинный балахон с прорезями для глаз, трещотку и палку. Казимир оделся и, сопровождаемый арбалетчиками, пошёл по улице, нерешительно постукивая трещоткой. Народ мгновенно расступался.

Казимира привели на берег к лежащей на песке лодке, и Рено, тоже смертельно перепугавшийся, когда увидел друга в одежде прокажённого, передал слова начальника стрелков, что лодку ему дарит магистрат, и что он должен немедленно уплыть вверх или вниз по течению и никогда больше не показываться в окрестностях города.

Казимир столкнул лодку на воду, сел на корме, безвольно опустив руки. Лодка, медленно поворачиваясь, поплыла вниз по реке.

Когда лодка скрылась за ближайшей косой, священник подошёл к Рено и сказал:

– Тебе, сын мой, тоже лучше покинуть город.

– Я не могу, – ответил Рено. – У меня нет денег, я не успел здесь ничего заработать.

– На, возьми, – священник бросил на мостовую несколько монет и ушёл.

Теперь Рено сидел у подножия невысокого плоского холма, разглядывал древнюю триумфальную арку, превращённую горожанами в крепостную башню, и пытался собрать разбегающиеся мысли.

Раньше он шёл с Казимиром, а теперь идти некуда. В Риме делать нечего, а на востоке… В самом деле, не к пёсьим же головам идти.

На вершине холма что-то сооружали, оттуда слышались громкие голоса и стук топоров. Пара лошаков, тяжело поднимаясь в гору, провезла мимо Рено телегу с брёвнами. Рено поднялся и пошёл посмотреть. Он увидел массивный столб, опутанный старыми цепями. Четверо человек, нестройно стуча топорами, кололи толстые поленья, ещё двое складывали вокруг столба костёр, чередуя слои дров со слоями мелкого хвороста. Монах-доминиканец стоял рядом с рабочими и что-то указывал им.

«Ведьму жечь будут», – сообразил Рено.

За свою жизнь он перетаскал столько дров, что их могло хватить на тысячу аутодафе, но сам он ещё ни разу не видел этого действа. Ему захотелось узнать, кого и за что будут жечь, но подойти к доминиканцу он побоялся. Среди начавших собираться зевак Рено заметил странствующего монаха-францисканца. Тот сидел на камне, босые ноги высовывались из-под перепоясанной грубой верёвкой рясы.

– Святой отец, за что её будут жечь? – спросил Рено.

– Кого? – не поворачивая головы, переспросил монах.

– Ведьму.

– Будут жечь не ведьму, а еретика, – поправил монах.

– А-а-а!.. – разочарованно протянул Рено, боявшийся и в то же время желавший увидеть что-то вроде того, о чём рассказывали ему в гостинице. – И чем же он согрешил?

– Безбожник, – коротко ответил францисканец.

Он подтянул ноги, сел прямо и, увидев, что послушать подошло ещё несколько человек, начал рассказывать:

– Еретик учил, что Земля наша кругла как шар, и будто бы половина людей, антиподами именуемая, ходит по ней вверх ногами. (В толпе раздался смешок.) Утверждал также, что не Солнце совершает свой путь по небу, а напротив, вся Земля вокруг Солнца вертится, что, конечно, неверно, ибо тогда головы у людей кружились бы как на потешной карусели. Солнце, подчиняясь слепым стихиям, носится по Вселенной, неустроенной и не имеющей себе никаких границ. Всё на свете устраивается вихрями, в коих усматриваем бесовские силы, бога же нет нигде.

– Как так, нет бога? – громко спросил Рено. – Зачем же жить, если нет бога?

– Мерзкое и зловредное учение, – подтвердил монах. – Давая ложное представление о мироздании, не оставляет в нём места для господа. Истина же говорит обратное. Земля наша круглая, но плоская, наподобие лепёшки, покоится на спинах трёх китов. Над Землёю расстилается твёрдое и плотное небо. В том легко может убедиться каждый, кто не поленится поднять глаза ввысь. Выше тверди небесной расположены семь подвижных хрустальных сфер: Солнца, Луны и блуждающих планет. Над ними лежит сфера неподвижных звёзд, и это предел, до которого может проникнуть взор человеческий, ибо ещё выше вознесены райские кущи, обитель господа бога нашего, а также сферы неземного огня, музыки и гармонии…

– Святой отец! – прерывающимся голосом спросил Рено. – Раз Земля похожа на блин, значит где-то у неё есть край, с которого можно перейти на небо и подняться на него. Знаете ли вы, где такое место?

– Такого места нет, ибо небесная твердь не просто стоит на земле, но опускается на дно морское, и проплыть туда нельзя – сильные бури и ветры топят и отгоняют дерзкий корабль. Но впрочем, на востоке, на берегу моря Сирийского, где небо уже весьма невысоко, есть скала, с которой можно до неба допрыгнуть. Только трудно это, потому как грехи наши тяжкие тащат вниз. Души же безгрешные на небо и без того попадут, а прежде времени и без воли божьей туда не стремятся. Так что можно с уверенностью сказать…