— Лола, а чайник?

— Я не могу все делать одновременно! — Она схватила электрический чайник и ковшиком стала наливать в него из ведра воду. Обернулась ко мне и со смущенной улыбкой добавила: — Не волнуйтесь, мадам. Он закипает ровно за минуту! Это очень хорошая фирма. Я сейчас принесу вам полотенце. — И стремглав унеслась вверх по лестнице.

— Спасибо, Лола! — крикнула я ей вслед и тихо сказала Марку: — Она, правда, хорошенькая и очень славная девочка.

Он с заметным недовольством передернул плечами. Снял свою перепачканную куртку, свернул ее грязью внутрь, положил на ближайший стул.

— Мне-то что? — Подошел к раковине, открыл кран и стал мыть руки.

— По-моему, она в вас влюблена…

Он обернулся и пристально посмотрел на меня.

— Не придумывайте! — Завернул кран, обтер руки какой-то тряпкой, шагнул к буфету. Вытащил из буфета миску, повертел в руках, убрал обратно, достал побольше. Оттуда же извлек чистое кухонное полотенце и направился к ведру с водой, из которого Лола наполняла чайник. — Если уж она влюблена в кого, то в вас!

Без куртки, в футболке с коротким рукавом он оказался еще более плечистым, а оттого даже, пожалуй, коренастым. И двигался он немножко косолапо, и кисти рук были непропорционально великоваты, и эта дурацкая короткая стрижка, и курносый нос, и теперь я уже точно знала, что он моложе меня на целых пять лет, но…

Он налил в миску воды, опустил туда полотенце, подошел ко мне, присел на корточки, поставил миску на пол и заговорщицки понизил голос:

— Вы себе даже представить не можете, какое чудо для нее сотворили своим появлением. — Осторожно стянул носочек с моей распухшей ноги, закатал штанину моих перепачканных грязью брюк. — Вы ее кумир! — Он снизу вверх смотрел мне в глаза.

— Вы мне это уже говорили. — Я едва справлялась с дыханием от уверенных и очень нежных прикосновений его огромных рук к моей ноге. Наверное, следовало бы самой освободить от всего свою ногу, но…

— Вам неприятна популярность? — Его взгляд сделался еще более пристальным, а руки ловко оборачивали холодным полотенцем мою щиколотку.

— Да, Марк. — Я больше не могла выносить его взгляд и отвернулась. — У вас есть запретная тема. У меня тоже.

— Понимаю. Но, пожалуйста, будьте снисходительны к Лоле. Она же еще совсем ребенок.

Где-то наверху в темноте — горящая лампа отсекала теперь верхнее пространство дома — скрипнула и открылась дверь. Легкие шаги по деревянным половицам.

— О! Марк! Ты еще здесь? Или ты уже принес ее одежду? — Лола появилась на лестнице, нагруженная смутными в полутьме вещами, и, спускаясь, заговорила уже со мной: — Мадам! Я несу вам полотенце и большой плед! И еще несу чистый таз. В нем никто никогда не мыл ноги! Только умывалась мама Марка. Такая была чистюля!

Я видела, как Марк поморщился.

— Ладно, милые дамы, — тем не менее, весело сказал он, вставая во весь рост. — Я пошел! Не скучайте без меня. Вернусь через полчасика. Почаще меняйте холодный компресс. Вернусь — наложим тугую повязку.

Лола растерянно посмотрела на него, на меня, на него.

— Как это через полчасика? Я же слышала, как подъехала твоя машина!

— Но ее вещи в ее машине, а не в моей!

— Как это? — От растерянности Лола в обнимку со своей ношей даже опустилась на ближайший стул. — Ой, а лампочки! Ты же ездил за лампочками… А привез ее…

— Лола, я вам все объясню, — сказала я. — Идите, идите, Марк, а то совсем темно делается!

— Нуда. Ваша-то машина открытая стоит… Слышь, Лола! Не утомляй гостью дурацкими расспросами и сама поменьше глупостей болтай!

— Что ж я, дура совсем, что ли, что ж я совсем не понимаю… — повторяла Лола, а он смотрел на меня и не двигался с места.

Смотрел так, будто я могла исчезнуть в любую секунду.

— Ну идите же, идите, — поторопила я, только сейчас окончательно осознавая, что абсолютно все мои вещи и даже документы сейчас в машине, которая брошена неизвестно где.

— Да-да… — словно придя в себя, произнес он и ринулся к куртке на стуле. Схватил ее, начал надевать, по-прежнему не сводя с меня взгляда.

— Ты чего? — сказала Лола. — Так и пойдешь в грязной?

И тут снаружи донесся шум подъехавшей машины. Мы все переглянулись так, как если бы нас застали за чем-то ужасным.

— Кого еще принесло в такую дождину? — недовольно проворчала Лола, опуская на пол таз и вскакивая со стула.

Она ринулась к двери, Марк — за ней.