— Я лишь хотел подкрепить примером свои соображения по поводу шоу-бизнеса, а была в данном случае постель или нет, к делу не относится.

— Но она была? — продолжала настаивать Миранда. Боже праведный! Где ее гордость?!

— А если и так, какое это имеет значение? — вспылил он наконец.

Она опустила глаза, скрывая свою боль. Лучше оглохнуть от безмолвного крика, раздирающего душу.

Стивен громко вздохнул.

— Я всего лишь хотел сказать, что устремления Грега не обязательно совпадают с тем, чего хочешь ты.

— Не слишком ли много ты на себя берешь? Откуда тебе известно, чего я хочу в этой жизни?

— Я просто знаю тебя и…

— Знаешь меня?! — перебила она, неестественно рассмеявшись. — Или думаешь, что знаешь? — добавила она, сознательно провоцируя его, но он не смутился. Чего она добилась?

— Ты никогда не была такой, Анди. — Его голос звучал печально и немного неуверенно.

Нужно поскорее закончить этот опасный разговор, пока она не выдала себя неосторожным словом. Ручаться за свою выдержку Миранда уже не могла.

— Какой же?

— Озлобленной. Враждебной.

О, Стивен! Разбитое сердце требовало побольнее ранить этого человека, отыскав самую уязвимую точку. Да, она — сама враждебность и озлобленность. Но разве не он направлял из прошлого разящие стрелы? Вот только кровью почему-то истекает она…

— Наверное, с годами черствею, становлюсь циничнее, — устало сказала Миранда. — Как и все. Не переживай из-за меня, Стивен. Я не окажусь на дне, как твоя американская подружка.

— Келли не была мне подружкой… — Он оборвал фразу и нечленораздельно выругался, крепко вцепившись в руль.

Злится. Но одновременно происходило и что-то еще, темное, непостижимое и непредсказуемое, отчего она инстинктивно вжалась в спинку сиденья.

— Это все слова.

— Ты никогда не была такой стервой, Миранда.

— Жизнь всему научит, — с вызовом ответила она и, увидев его лицо, выставила вперед руку, словно ожидая пощечины. — Ну, хорошо. Эта Келли была твоим задушевным другом.

Миранда попыталась как можно дальше отодвинуться от беспокоящей близости его мускулистого торса, но, к своему ужасу, обнаружила, что ее рука скользит по его рубашке, и ткань, нагретая его телом, обжигает ей пальцы. Это наслаждение было сильнее неизбежной боли. Дышать она не могла. Только стук собственного сердца отдавался в ее ушах.

Они сидели так целую вечность словно в невидимом плену друг у друга, пока на ее ладонь не легли пальцы Стивена. Прежде чем отдернуть руку, она успела почувствовать, каким нежным было его прикосновение.

— Миранда!

Кажется, ее усилия подтолкнуть его к последней черте наконец вознаграждены. Но, играя с огнем, она не переставала дрожать от страха, что исстрадавшаяся душа вспыхнет от искры, и, подобно сухому хворосту, страсть спалит их обоих.

Она слышала его дыхание, кожей чувствовала упорный взгляд… Со сдавленным проклятием он повернул ключ зажигания, и рокот мотора рашпилем прошелся по ее обнаженным нервам.

Они влились в поток транспорта, проделав остаток пути в изматывающем молчании. На стоянке их дожидался осевший на одно колесо автомобиль Грега. Роуз выбежала навстречу.

— Миранда, слава Богу, вы здесь! Грег рвет и мечет. Наверно, думает, что Стивен опять решил скрыться, и на этот раз с тобой вместе. — Она озорно блеснула глазами.

— До нашего выхода еще полчаса, — сухо возразила Миранда, направляясь к служебному входу.

Они прошли небольшой коридор, и Роуз остановилась.

— Идите туда, Стивен. — Она махнула рукой в сторону зала. — Для нас занят столик рядом со сценой. Я помогу сестре переодеться и присоединюсь к вам.

Бросив сумрачный взгляд на Миранду, Стивен удалился, а та не без труда отогнала воспоминание о драматической сцене в автомобиле. Оглушенная и ослепленная, она кое-как разделась и примерила костюм, который обычно надевала Софи.

— Ну, как? — допытывалась Роуз, пока пальцы сестры сражались с непослушными пуговицами. — Я постаралась сделать посвободнее, как ты просила.

Миранда расправила на себе изумрудно-зеленую атласную блузку с серебристо-белой бахромой вдоль длинных рукавов.