– Да бог с вами, Игорь Владимирович! С чего вы взяли, что эта информация так уж мне необходима? Неужели возомнили, что можете обладать чем-то действительно важным? Речь идет о маленькой прихоти пожилого человека, только и всего. Так что первый же выстрел станет для вас последним. Для вашего сына – тоже. А потому рекомендую, не делая резких движений, передать оружие начальнику моей охраны.

Н-да. Похоже, он не шутит. Я медленно опустил автомат на розовый мрамор, и сделал Денису знак последовать моему примеру. Окружившая нас охрана тут же подхватила оружие.

– Так зачем пожаловали, господин Семенов, – как ни в чем не бывало, продолжил бывший глава Северной группировки, – Только не говорите, что вы вломились в мой дом, для того, чтобы якобы передать мне требуемую информацию. Теперь я точно знаю, что вы ее так и не вспомнили.

У меня отлегло от сердца. Не знаю, какая муха его укусила, и почему он так резко переменил свое мнение относительно недоступности моих воспоминаний, но в одном я могу быть уверен: Дениса они не тронут. Он останется у них заложником, с него теперь глаз не будут спускать, может, даже где-нибудь запрут, но не больше. Что касается меня, то вряд ли я так легко отделаюсь, но в живых все же останусь. А значит, еще есть надежда на матч-реванш.

– Ну, раз уж вы все равно, явились ко мне, не пора ли нам поговорить?

– Говорить нам с вами не о чем.

– Напротив. У нас есть интереснейшая тема для разговора по душам.

Сорокин повелительно махнул рукой, и я почувствовал, как приклад врезается мне под колено. Нога подогнулась, и я, кувырнувшись вниз, старательно пересчитал все двенадцать мраморных ступеней. За то, что при таком нетрадиционном спуске мне удалось сохранить в неприкосновенности голову, нужно опять же сказать большое спасибо товарищу Макарову, который, не жалея сил и подручных средств, вдолбил в меня навыки правильного падения. Обращенные в секьюрити братки не стали ждать, пока я соизволю подняться сам, и, подхватив под белы руки, вздернули меня вверх. Крепко зажатый между двумя мордоворотами, я завертел головой в поисках Дениса и, едва успел заметить, как его довольно аккуратно спускают вниз по лестнице, как тут же получил удар в челюсть от начальника сорокинской охраны.

– Только не по голове, Палыч! – сквозь переливчатый звон в ушах услышал я приказ Сорокина, – Его голова нам еще пригодится. Так вы, господин Семенов, утверждаете, что нам не о чем говорить? Напрасно. Я, например, страстно желаю услышать, откуда вы узнали, где находится ваш сын? Кто из моих людей оказался настолько неблагодарным и безрассудным, что решился предать своего благодетеля?

Он пристально оглядел свою банду (прошу прощения, группу поддержки) и под его тяжелым взглядом все как-то странно уменьшились в размерах. Впрочем, ничего странного, просто они головы в плечи втянули. Потом его глаза остановились на моей скромной персоне, и я понял, что ничего хорошего от жизни ждать не приходиться. Тем более, что отвечать мне нечего, а врать… Даже не питая особой любви к присутствующим, я не мог ткнуть пальцем в первого попавшегося братка, зная, что с ним сделает известный бизнесмен, возмущенный до глубины души людской неблагодарностью. За это и поплатился.

Серия профессионально нанесенных ударов сразу же сбила мне дыхание, и теперь все силы уходили, на то, чтобы сделать хотя бы один вдох в минуту. Но, несмотря на это, я все же сумел подивиться тому обстоятельству, что Сорокин решил самолично приложить ко мне руки. Пока двое громил не давали моему телу осесть на тщательно вымытые желтые плиты, он методично и старательно, как в спортзале, обрабатывал меня кулаками. В какой-то момент просветления, я даже предположил, что у него ко мне какие-то личные претензии, столько души он вкладывал в каждый удар.

После того, как меня окатили водой из фонтана, приводя в чувство, я первым делом нашел глазами Дениса. Удерживающий сына амбал, как тисками сжимал его голову своими ручищами, заставляя смотреть на поучительное с его точки зрения зрелище, и пресекал все попытки отвернутся. Я попытался ободряюще улыбнуться своему пацану, но то, что у меня получилось, напоминало скорее волчий оскал. В ответ Денис лишь сильнее закусил губу, чтобы сдержать блестевшие в глазах слезы. А я ни с того ни с сего вспомнил, как Витька Курицын, сломив мое отчаянное сопротивление, вывез нашу семью на рыбалку, и как резвился Денис, выпущенный на волю из душной бетонной коробки. Тогда его глаза тоже блестели, но это был совсем другой блеск…

– Я повторяю свой вопрос, – голос Сорокина, вернувший меня к печальной действительности, звучал ровно, словно это не он только что провел со мной пару раундов, – Кто из моих людей слил тебе информацию? Молчишь? Палыч, подмени меня…

Я уже напряг мышцы в надежде смягчить очередной удар, как вдруг…

– Не трогайте его! – Денис сумел немного повернуть голову и в упор смотрел на Сорокина уже абсолютно сухими глазами, – Это я позвонил папе и сказал, где нахожусь. У вашего помощника сотовый спер и позвонил. Соскучился.

Черт, что же он делает? Если Сорокин догадается, что Денис врет…

– Кто тебя за язык тянул? – выдохнул я, сверля его глазами, – Раз отец молчит, значит и тебе рот раскрывать не следует.

– Ну, зачем вы так, господин Семенов, – пожурил меня народный избранник, явно обрадованный таким поворотом, – Когда ребенок говорит правду, его надо не ругать, а поощрять. Это такая редкость в наше смутное время… Пожалуй, в качестве поощрения, я пощажу его сыновние чувства и позволю удалиться…Уберите отсюда мальчишку. А мы с вами Игорь Владимирович продолжим наше общение. Я, надеюсь, вы не думали, что уйдете отсюда, не усвоив урока: никто и никогда не может безнаказанно играть со мной. Палыч, продолжай…