Сейджи обнял жену, она молча уткнулась лбом ему в плечо.

Ей вспомнилась Розмари Пеннингтон, с которой она познакомилась на рынке Мишикикадзе. С тех пор они несколько раз обедали вместе. И теперь, когда она украдкой взглянула на профиль Сейджи, в памяти всплыли слова Розмари:

«В Японии детей, в особенности мальчиков, учат сдерживать чувства. Они приучаются подавлять свои нежные порывы, тщательно контролируя себя. И выходит так, что и сами теряют ключ к своим чувствам».

Хотя Сейджи и вполовину не был японцем, он все же воспитывался в Японии до тех пор, пока не уехал учиться. Скорее всего, Айко и занималась его воспитанием. Судя по тому, что он рассказал о своем детстве, скандинавский родитель не занимался сыном.

Даже если он любит меня, он может не осознавать этого, подумала Нора. Мы так и будем жить поодиночке на разных континентах, каждый сам по себе.

Объявили ее рейс. Сейджи заказал билет первого класса, и Нора прошла на посадку одной из первых. Он проводил ее еще немного, до стойки, где проверяли билеты.

Уже подходила ее очередь, когда он вдруг прижал ее к себе.

— Удачно тебе долететь, — хрипло произнес он, целуя ее. — Я позвоню тебе… или Дэриен. Или домой твоей тете. Если понадоблюсь, прилечу в Сиэтл в среду вечером.

На полпути Нора остановилась и обернулась. Он все еще стоял там, где они расстались, и с тоской смотрел ей вслед.

На следующее утро самолет приземлился в Сиэтле. В воздухе пахло дождем. Стэфани не приехала. Нора порадовалась, что не стала брать много вещей. Она поймала такси и отправилась в больницу.

Палата находилась на первом этаже. От прежней Мэгги осталась лишь серая тень. Трубки торчали из ее горла; она едва дышала. Кислородная трубка из прозрачного зеленоватого пластика была вставлена в ее ноздри.

Она походила на обтянутый кожей скелет. Лишь глаза блестели, хотя блеск сильно потускнел.

— Нора… девочка моя! — прохрипела Мэгги. — Жаль, что тебе пришлось бросить все дела. Но я рада… очень рада…

— Ох, Мэгги… Лишь бы тебе стало лучше! Надо было мне приехать раньше.

Обе сознавали неотвратимость конца.

— Присядь, доченька. Я хочу знать все. — Губы Мэгги едва шевелились, Нора с трудом улавливала слова.

Тетя оставалась верной себе даже на смертном одре, такой же любящей, интересующейся всем, что касалось ее любимых племянниц.

Нора рассказывала о показах, которых никогда не было. Она описала Сейджи как сильного и чуткого человека и призналась, что любит его до беспамятства.

— Мы поженились. — Девушка поднесла руку к ослабевшим глазам тетки, чтобы та могла рассмотреть оба кольца.

— Я хочу увидеть его, — через силу прошептала Мэгги Брэт. — Он приедет?

— Он готов вылететь в среду вечером, — ответила Нора. — Мне нужно лишь позвонить ему. Я только боюсь, что его присутствие создаст массу проблем. Может, лучше ему приехать на Рождество? Осталось меньше двух месяцев.

Мэгги иссохшими пальцами взяла ее за подбородок.

— Прости, деточка, но у меня нет времени. Я умираю.

На Нору навалилась тоска и усталость. Она страдала от ощущения полной беспомощности. Приехав вечером в дом тети на Юнион-Лейк, она бросилась на диван и уставилась сквозь раздвижные стеклянные двери гостиной на море. Там покачивались парусные шлюпки и плескались неспокойные волны. Но ничто не могло дать ей ответы на вопросы или подсказать, как жить дальше.

Норе вдруг стало ясно, что тетя больше не вернется и не увидит этот морской пейзаж. Свои последние дни она проведет в стерильной палате больницы.

Вдруг зазвонил телефон. Из больницы? Она оставляла номер ночным дежурным, наказав звонить без промедления при малейших переменах в состоянии тети.

— Алло? — хватая трубку, выдохнула она.

— Привет… это я.

Приятный низкий голос был словно сладкий мед, но даже он не мог смягчить ее печаль.

— Я в Тайбэе, — сказал Сейджи. — Как Мэгги?

Нора ответила не сразу.

— Она умирает.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он. — Если вдруг нужны деньги…

— Спасибо. Но деньги тут не помогут.

Сейджи стало стыдно.

— Послушай, я вылетаю завтра вечером. Из аэропорта возьму такси и поеду прямо в больницу.

Значит, он сдержал свое слово. Норе сразу сделалось легче.

— Сначала позвони по этому номеру или в палату тети, — давала она указания; теперь она могла уже справляться со своей болью, мысль о его скором приезде поддерживала ее. — Я езжу на тетиной машине. Если смогу отлучиться из больницы, встречу тебя в аэропорту.

Сейджи летел над Тихим океаном, когда Мэгги не стало.