Станичная улица Заречная радовала безыскусностью. Дом номер восемь нашелся именно там, где следовало, — между седьмым и девятым. Оставив машину, мы с Сашкой подошли к штакетнику, покосившемуся под напором роскошных астр. Желтые и лиловые цветы по колено затопили палисадник, выплеснулись в просветы между досками и яркими лужицами разлились вдоль забора. Во дворе буйная растительность дисциплинированно держалась в границах клумбы, а на посыпанной светлым песочком площадке блестел синими резиновыми боками надувной бассейн без воды. В нем, как в манеже, ползали младенцы в количестве четырех голов, покрытых одинаковыми трикотажными шапочками. Это делало детишек похожими на спортивную команду. Тут же вспомнился бородатый анекдот: «Как научитесь плавать, ребятки, так сразу воду нальем!»

— Васенька там? — спросила я Сашку.

Он посмотрел на группу в трикотажных купальниках, подумал и неохотно признался:

— Да я его не узнаю. Они тут такие все одинаковые…

— Ты что? — удивилась я. — Это новорожденных можно перепутать, вот они точно здорово похожи, но этим деткам по шесть-восемь месяцев, их вполне можно различить!

— А я не различаю! — уперся Сашка. — Смотри, у них у всех глаза светлые, как у Васеньки, и лица круглые, розовые… В принципе можно было бы по цвету волос определиться, но чепчики мешают.

— Папаша! — не удержавшись, презрительно фыркнула я.

Любая мать, я уверена, с легкостью узнала бы своего шестимесячного сына среди других малышей!

— Спроси кого-нибудь другого, — надулся обиженный Сашка.

Подходящий человек находился совсем не далеко. У бассейна спиной к нам на низкой скамеечке сидела особа, при виде которой в памяти сама собой всплыла фольклорная строчка: «девица-краса, длинная коса». Я бы даже сказала — косища! Толстенная, в кулак, белая-белая и пушистая, как свежий ком сахарной ваты.

— Глянь, какая Василиса Прекрасная! — не удержавшись, подпихнула я Сашку.

На шорох наших шагов, хруст камешков и разговор Василиса не отреагировала, поэтому я позвала ее:

— Добрый день, хозяйка!

Красавица и ухом не повела! Если бы я не видела, что она вертит головой, внимательно наблюдая за ползунками в бассейне, то решила бы, что передо мной манекен.

— Не слышит, что ли? — удивилась я.

— Станица Глуховецкая! — ехидно пробормотал Сашка.

— Хозяйка! — заорала я, отбросив церемонии. — Девушка! Ау!

Заборчик, на который я излишне налегла, протестующе затрещал. Круглые детские головенки в разноцветных шапочках дружно повернулись в мою сторону. Только после этого соблаговолила обернуться и девица с косой.

Сашка разочарованно вздохнул. На Василису Прекрасную барышня не тянула, сказочная коса была ее главным и единственным украшением. Лицо девушки портили толстые щеки, густо усыпанные веснушками, и выражение великой робости. Увидев нас, она вскочила и попятилась, закрывая собой младенцев, как наседка цыплят.

— Здравствуйте, девушка, не бойтесь, мы к бабе Тасе приехали! — сказала я.

Мои слова пугливую девицу ничуть не успокоили. Она быстро сунула руку в карман фартука, вытащила маленький жестяной колокольчик и затрясла им с энтузиазмом алеутского шамана. Колокольчик пронзительно задребезжал, один из малышей заплакал. Боязливая Василиса на детский плач не отреагировала и колокольчик не бросила, продолжая вызванивать лихой плясовой мотив. Я вопросительно посмотрела на Сашку.

— Сейчас прибежит Иван Царевич с гуслями! — хмыкнул он. — И Серый Волк с балалайкой…

Появления какого-нибудь серого волка я подсознательно ждала уже несколько минут: удивительно, что в деревенском дворе нет собаки. Впрочем, отсутствие животного могло объясняться присутствием большого количества маленьких детей. Наметанным взглядом мамаши я определила, что детвора относится к младшей ясельной группе «от шести месяцев до года». Стало быть, один из сухопутных пловцов вполне может оказаться Машиным Васенькой.

— Кто такие? Чего надо? — из окна соседней хаты высунулся хмурый дядька с переизбытком растительности на лице.

У него были мохнатые кустистые брови, встопорщенные усы и длинная карабасовская борода, которая тут же запуталась в астрах. В одной руке деревенский Карабас держал толстую тетрадку, другой придерживал на носу очки. Я сменила адресата, но повторила прежний текст:

— Здравствуйте! Мы к бабе Тасе, по делу!

— Знаем мы ваши дела, — не подобрел Карабас. — Ладно, оставляйте своего малого Оксанке, Таисия еще не скоро будет.

— Это, что ли, Оксанка? — я кивнула на белокурую Василису.