– Ага, – произнес Эберхард и облизнул пересохшие губы.

– Ты… ты… но ты же так любишь этот дом, – произнесла Катинка, готовая вот-вот расплакаться. – Вы с мамочкой вместе покупали его…

– Я уже тогда считал его отвратительным, – ответил Фриц. – Вся эта мишура, да к тому же еще и в розовых тонах! Это не цвет для мужчины. Кроме того, он очень велик. Что мне, старому человеку, делать с таким количеством квадратных метров, лестниц и этажей? Я решился содержать его только потому, что ваша мама хотела, чтобы кто-то из вас впоследствии жил здесь. И я думаю, что из вас троих ты больше всех этого достойна. И детям здесь будет где развернуться. Лестницы и перила словно созданы для того, чтобы они по ним катались. Но если тебе это не по душе…

Тиль и Леа тотчас вскочили со своих мест и побежали и дом, вероятно, для того, чтобы немедленно опробовать перила. А может быть, потому, что уже привыкли, что в это время дедушка обычно начинал на всех ругаться.

Жан нетерпеливо заерзал на своем стульчике и прошепелявил:

– Исс тоже хочет кататься!

Поскольку никто не обратил на это внимания, я вытащила его из стула.

– Но подумай о том, – сказала я, поскольку больше этого никто не мог сделать, – что нельзя подводить свою тетю.

Жан кивнул и устремился вслед за остальными.

Катинка между тем наконец осознала, что ей было предложено, и от неожиданной радости принялась реветь во весь голос.

– Конечно, мне это по душе. Я люблю этот дом. Это родительский дом. И это мечта. Все мои подруги обзавидуются…

Я могла ее понять. Я-то уже обзавидовалась своим подругам, у которых были свои, пусть не такие, но все равно ухоженные и уютные домишки. А что уж говорить о целой вилле с башенками и порталами? Подруги Катанки просто поумирают от зависти. Да и я готова была умереть. Какие замечательные вечеринки можно было бы здесь организовать!

Затем мне пришло в голову, что и я скоро должна буду стать миллионершей и смогу сделать из нашей полуразрушенной хибары нечто уютное и приятное для жизни. Только совсем не обязательно в розовых тонах. Скорее в желтых или белых, Ах да…

– Если мы поменяемся домами, нам не придется строиться, – очень важно констатировал Эберхард. – Это позволит сэкономить время и нервы.

– И деньги, – добавил Фриц. – А я наконец обзаведусь домом по своим потребностям, и мне хватит сил, чтобы самому за ним следить. Рано или поздно мне пришлось бы нанять домработницу, а они сегодня берут плату за каждый квадратный метр. И по-немецки, как правило, говорят не очень хорошо. Это все из-за нашей экономики. А ваш маленький домишко я смогу и сам как-нибудь содержать. Ну что, сынки, вы изучили все параграфы?

– Да, – сказал Оливер и поднял глаза от бумаг. – Впрочем, некоторые вопросы пока остаются открытыми.

– Например?

– Как ты знаешь, мы с Эвелин хотим завести ребенка. Если мы не сможем видеться друг с другом после восьми часов вечера, это будет весьма затруднительно сделать.

– Мой дорогой господин сын, – произнес Фриц. – Не мне тебе разъяснять, что детей можно делать и в течение дня! Не так ли?

– В течение дня я работаю, – ответил Оливер.

– Существует обеденный перерыв, – произнес Фриц. – Кроме того, вы так долго с этим тянули, что, по-моему, уже не играет роли, сделаете вы это на полгода раньше или позже. Еще вопросы?

Оливер сердито отвернулся.

– Вы и в самом деле собираетесь отслеживать наши телефонные счета? – спросил Штефан.

– Если сочтем это необходимым, – коротко ответил Фриц.

– А как будет обстоять дело с наследственной пошлиной? – спросила Эвелин. – Ты не сможешь рассчитаться с нами такой суммой, минуя государственную казну.

– Какое дело государству до того, как я распоряжусь своим миллионом? – сердито ответил Фриц. – Я заработал эти деньги непосильным трудом, и, поверьте мне, государство давно получило от меня все причитающиеся ему налоги!

– Да, но ты вряд ли держишь два миллиона евро где-нибудь наличными, – возразила Эвелин. – И в банках сидят не дураки, которые позволят таким деньгам просто так утечь со счетов. А тогда налоги придется платить нам, а с суммы в миллион величина этих налогов будет весьма приличная.

– Позволь мне позаботиться об этом, – сказал Фриц. – Вы получите свой миллион, что называется, нетто. Еще вопросы?

– Да, – сказала Эвелин. Она, судя по всему, хорошо подготовилась. – Предположим, в результате всех этих экспериментов Штефан и Оливия или Оливер и я разойдемся. Учтены ли в документах хоть как-нибудь интересы ваших невесток?

– Все выглядит совсем не так, – довольно холодно произнес Оливер и протянул Эвелин бумаги. – Но прочти лучше сама, если ты решила разводиться.