Леа и Тиль быстро вскочили со своих мест. Им совсем не хотелось выслушивать ругань деда.

Фриц указал на Жана, все еще копошившегося на своем детском стульчике.

– Дингс тоже пусть уходит, – потребовал он. Эберхард послушно вытащил ребенка.

– И не забывай: кто с мечом к нам придет – от меча и погибнет, – назидательно напутствовал он Жана.

Жан кивнул и поковылял вслед за сестрой и братом.

Со своим неизменным «ага» Эберхард снова опустился на стул. Не хватало только, чтобы он, как маленький, захлопал в ладоши своими пухлыми ручками.

– Итак, на чем мы остановились?

– Ах, – произнес Фриц, разводя руками, – я всего лишь хотел узнать, за что судьба наградила меня двумя такими несчастьями, как мои сыновья? Когда я был в вашем возрасте…

Начинался обязательный усыпляющий монолог о восхождении Фрица к вершинам бизнеса. От скромного ученика бухгалтера до босса крупного концерна.

– Но у нас есть и хорошие новости, – в очередной раз сделала робкую попытку Катинка, когда Фриц на мгновение прервался, чтобы тяжело вздохнуть.

На этот раз он позволил ей договорить. Лицо Катанки озарила светлая, благодарная улыбка.

– Наш дом скоро станет нам мал, не так ли, Эби?..

Она все же освободилась от него, от этого своего сюрприза. Я вздохнула едва ли не с облегчением.

– Я уже думал об этом, – заявил Фриц, на какое-то время расслабившись, и хлопнул Эберхарда по плечу: – Отлично исполнено, мой мальчик.

– Н-да, под лежачий камень вода не течет, – гордо произнес Эберхард. – В нашей конуре действительно станет тесновато. Но мы это дело обтяпаем.

– Вероятно, мы начнем строиться, – важно сказала Катинка.

Да, и если они начнут это делать, то пусть сразу закладывают в проект шесть детских комнат. Или восемь. Под лежачий камень…

– Сердечные поздравления, – как-то без энтузиазма произнес Штефан.

Но наша Несушка-рекордистка сияла так, как только может сиять взорвавшаяся атомная электростанция, и смотрела на всех остальных, полная ожидания.

– Да, и от меня тоже, – добавила я и натянула на лицо слащавую улыбку.

– Аналогично, – пробурчал Оливер.

Только Эвелин не присоединилась к этим поздравлениям. Вместо «сердечно поздравляю» она произнесла:

– А я на этой неделе уволилась с работы.

Все разом забыли о свежезачатом Дингс номер четыре.

– Что?! – закричали Катинка, Штефан и Фриц в один голос.

– Вот тебе и на! – вторил им Эберхард.

– Но почему? – Дар речи наконец вернулся и ко мне. – Ты же так хорошо справлялась со своей работой. И у тебя была действительно неплохая зарплата.

Весьма неплохая. Просто зависть брала, какая неплохая.

– Ну и ну, – произнес Эберхард. Воцарилась неприятная пауза.

– Но это была слишком нервная работа, – произнес Оливер в качестве пояснения. – Ненормированный рабочий день, очень часто работа в выходные, к тому же еще эти ярмарки…

– Иногда целый день даже не было времени поесть, постоянный стресс, и из-за этого приходилось много курить, – добавила Эвелин. – Все-таки это очень неполезно для здоровья – быть деловой женщиной. И уж тем более не идеально, чтобы думать о ребенке. Вот я и подумала, разве можно забеременеть, если приходится круглые сутки торчать в офисе или постоянно мотаться по командировкам и выставкам куда-нибудь в Лондон?

– Во всяком случае, не от Оливера, – пробормотал Штефаи, но так тихо, что никто из присутствующих, кроме меня, этого не услышал.

– Что правда, то правда, – сказала Катинка. – Правда, на меня достаточно строго посмотреть, и вот я уже беременна, правда, Эби? Все равно, много у меня дел или нет…

– Да, но… – начала я и сразу умолкла.

Мой свекор закашлялся, но, вероятно, и он никак не мог найти нужные слова.

– Мы уже почти год пытаемся зачать ребенка, – сказал Оливер. – Но несмотря на то что оба здоровы, ничего не получается. И все из-за постоянного стресса. Так говорит наш гинеколог.

– И поэтому я решила уволиться, – подвела черту Эвелин.

– Да, но… – снова сказала я. – Но тогда твоя потрясающая зарплата в фирме пропала. Неужели ты не могла перейти на более спокойное место? Может быть, на полставки? Ведь так ты даже не получишь декретный отпуск…

Эвелин крутила в руке пачку сигарет.

– Н-да, но я не умею делать что-то наполовину, вполсилы. И то, что кто-то теперь получит хорошее место, тоже не особенно меня беспокоит. Просто когда ребенок родится, я снова начну работать, вот и все.