– Господин маркиз!
– раздался позади хриплый, как бы сдавленный голос.

"А Рекка страстная девушка!.."

– Господин маркиз!
– настойчивее и ближе прозвучал тот же голос.

Маркиз оглянулся, машинально сдержав лошадь. Ему вдруг смутно припомнилось, что уже где-то он сегодня слыхал этот голос.

Оборванец стоял у самых ног лошади и несколько впереди. Его маленькие сверлящие глазки дерзко смотрели прямо в лицо маркизу.

– Что тебе нужно?
– недовольно и пренебрежительно, даже брезгливо сказал маркиз.

– Я хочу переговорить с вами!
– ответил оборванец, не отступая перед удивленным такой дерзостью маркизом и все загораживая дорогу. Лошадь, пугливо насторожив уши, дернула головой.

– Я не подаю нищим... Прочь с дороги!
– небрежно сказал маркиз и тронул лошадь.

Но оборванец, с ловкостью обезьяны, схватил ее под уздцы. Прелестное животное вскинулось и захрапело.

– Это еще что!
– негромко вскрикнул маркиз, более удивленный, чем оскорбленный такой дерзостью.
– Руки прочь, негодяй!..

Он взмахнул хлыстом.

– Слезай!
– вместо ответа мрачно и решительно проговорил оборванец.

И в голосе его было нечто, отчего рука маркиза бессильно опустилась. Слегка побледнев, он невольно оглянулся кругом, и чувство страха впервые шевельнулось в его сердце.

В обе стороны лежало пустынное белое шоссе. Солнце уже опиралось на края мрачных, повитых облаками гор. Поля лежали пустынны и мертвы. Легкая дымка вечера уже курилась по долинам. Крыша ближайшей фермы едва виднелась вдали, в кущах дерев. Никого не было кругом, он был один, лицом к лицу с этим непонятным человеком, и в первый раз понял ужас одиночества.

"Грабитель!" - мелькнуло у него в голове.

– Слезай!
– повторил оборванец и дернул лошадь так, что она замотала головой.

– Чего тебе надо?
– со страхом и с угрозой спросил маркиз, еще не вполне отдавая себе отчет даже в самой возможности какой-либо опасности для него, маркиза Паоли, от какого-то оборванца.

– Слезай... а то!
– прохрипел оборванец, и узкое лезвие ножа мелькнуло под животом лошади. Она тревожно храпела, инстинктом чувствуя то, чего еще не понимал маркиз.

– Это черт знает что такое!
– возмущенно воскликнул маркиз и опять невольно оглянулся.

Тени и красные полосы света тянулись по дороге, и по-прежнему никого не было видно на ней.

Внезапная мысль осенила маркиза: он быстро выхватил свое портмоне и швырнул его оборванцу. Кошелек ударился в грудь и отскочил на дорогу.

– Слезай!
– в четвертый раз повторил оборванец, даже не взглянув на деньги.

Тогда, с быстротой молнии, маркиз рванул лошадь и ударил ее хлыстом. Она взвилась на дыбы, оборванец исчез в облаке пыли, и маркизу показалось, что он со страшной быстротой понесся вперед... но сейчас же что-то странное случилось с ним: жесткая земля ударила его в грудь, руки, обдираясь в кровь, проехали по шоссе, и, оглушенный падением, весь в пыли, маркиз очутился на краю шоссейной канавы.

Как кошка, повинуясь только неизъяснимому животному инстинкту, он в ту же секунду вскочил на ноги и схватился за поводья упавшей лошади.

Прелестное животное билось поперек шоссе, тщетно стараясь подняться, царапая землю и скользя передними ногами. Ее умные черные глаза смотрели почти с человеческим выражением ужаса и боли.

Сначала маркиз ничего не понял, но в следующую минуту увидел из-под живота лошади расплывающуюся по белой пыли шоссе тяжелую, темную лужу крови. Лошадь заржала пронзительно и страшно, поднялась на передние ноги, села, как собака, задрожала всем телом и стала валиться на бок.

Через секунду ее прекрасная умная морда вытянулась в пыли на тонкой вытянутой шее и задние ноги мучительно задергались.

"Убил!" - мелькнуло в голове маркиза, и вдруг, сам не зная почему, повинуясь неодолимому чувству ужаса и полной беззащитности, он изо всех сил побежал вдоль шоссе.

– Помогите!..

Он слышал сзади другой хриплый крик и топот ног. Шляпа его свалилась при падении, ветер трепал волосы, сердце колотилось, слюна наполняла рот, что-то красное туманило глаза, но он все бежал, прыгая, спотыкаясь, хрипя и крича тонким, полным смертельного ужаса голосом.

– Помогите!..

Сажени на четыре сзади, в облаке пыли, стремительно несся за ним оборванец, размахивая ножом и широко бросая своими короткими кривыми ногами.

"Упаду", - в смертельной тоске, выпучив глаза и не оглядываясь, думал маркиз.

Проклятое шоссе было пусто и бесконечно. Казалось, никто и никогда не показывался на нем. Далеко, страшно далеко, на самом горизонте, краснела крыша фермы.

Сзади раздавался все тот же крик и топот становился все ближе и ближе. Маркизу уже казалось, что он слышит хриплое дыхание настигающего человека. Как раз посередине спины, между лопатками, ясно чувствовалось место, где ударит нож.