Но все это случилось намного позже. И многое из того, что обрушилось на Карташену в последующие луны, началось в неприметной таверне «Рыбьи слезы», где пять человек – точнее, четыре человека и один воплощенный в человеческом теле дракон – искали выход из, как казалось, безнадежно захлопнувшейся ловушки.

Робкий свет надежды забрезжил, когда выяснилось, что предмет давнего раздора между драконом Геллиром и его учеником, магом Раэном из Танасула, уцелел. Раэн, для порядка поупрямившись и заставив всех изрядно разозлиться, согласился наведаться туда, где хранился этот предмет, и привезти его в таверну. Разумеется, присутствовавший при сем корсарский капитан заявил, что не доверяет ни одному колдуну в мире, и что отпускать мага куда-либо без сопровождения – просто глупо. Он уйдет, а они все будут ждать его, пока океан не высохнет.

Однако сам корсар в охранники не подходил – сейчас ему было ни к чему лишний раз показываться в городе, да и Агнесса боялась оставаться одна с умирающим получеловеком-полудраконом на руках. В компании корсара она, как ни странно, чувствовала себя уверенней.

Ди Блайи на столь ответственную должность не годился хотя бы потому, что был просто не в состоянии справиться с магом, если тому взбредет в голову удрать.

Называть место, где хранится сокровище, Раэн наотрез отказался и уселся на пороге комнаты, с довольным видом наблюдая за разгорающейся ссорой. Маэль вздохнул, вполголоса проклял злонравного предка и решительно сгреб его за шиворот:

– Пошли, семейное ты наше проклятие…

– Глаз не спускай! – на всякий случай предостерег Монброна корсар. – Зря ты его развязал. Наведет морок, смоется, и ищи его потом, где хочешь.

– Я обещал! – оскорбился маг.

– Видал я твои обещания знаешь где?.. – от более точного и подробного определения Конана удержал только укоризненный взгляд Агнессы.

– Мы быстро, – пообещал Маэль, хотя представления не имел, куда и как далеко придется идти или ехать.

Первый и последний из рода Монбронов вывалились из прохладного чрева таверны в раскаленное пекло улицы. Маэлю пришлось тут же остановиться и недоуменно потрясти головой.

Возле старой коновязи, накрытой ветхим холщовым навесом, топтались две лошади – маленькая светло-серая, некогда принадлежавшая Деррику, и вороной жеребец Монброна, удравший вчерашним днем и затерявшийся где-то в городе.

– Ну вот, сам кричал – «быстрей, быстрей», а теперь встал, как вкопанный, – ехидно хмыкнул Раэн, забираясь в седло. – Шевелись, потомок! Прокатимся до Дома на холме. Кстати, во избежание расспросов. Я не имею к этому маленькому чуду никакого отношения. Оно полностью на совести любезных друзей госпожи Агнессы.

В усадьбе градоправителя царило настоящее столпотворение. Дон Карбальо то собирался помирать, то громогласно требовал разыскать пропавшую племянницу, то начинал распоряжаться направо и налево. Полюбовавшись на бегающих туда-сюда слуг, городских стражников и гвардейцев, а также на представителей горожан, явившихся требовать возмещения за причиненные убытки, Раэн решительно направил свою лошадку вниз по улице, вдоль ажурной садовой решетки.

Попасть в сад оказалось проще простого – в суматохе прислуга забыла запереть калитку. Под копытами лошадей захрустели мелкие камешки и белый песок дорожек. Маэль слегка недоумевал: «Неужели столь ценная вещь хранится в доме губернатора, считай, у всех на виду?» Он полагал, что за драконьим сокровищем придется отправляться куда-нибудь за город и, возможно, копаться в земле, отыскивая спрятанный клад. Интересно, большой он, этот предмет? Что он вообще из себя представляет?..

– Стой, – Раэн остановил кобылку у заднего фасада усадьбы, задрал голову и принялся что-то высматривать. Кивнул сам себе, встал обеими ногами на седло и без всяких колебаний полез в окно.

– Ты куда? – громким шепотом удивился Маэль.

– Отстань, – маг сделал последнее усилие, подтянувшись и перевалившись внутрь комнаты. Какое-то время изнутри не доносилось ни звука, затем долетели приглушенные ругательства, сопровождаемые грохотом чего-то упавшего на пол и со звоном разбившегося. Маэль настороженно оглянулся, но сад по-прежнему пустовал.

В окне неожиданно появился Монброн-старший. С выражением мрачной решительности он осторожно перекинул наружу нечто объемистое, завязанное в несколько слоев белого холста и для надежности перетянутое тонкими шелковыми шнурами, явно только что безжалостно срезанными с оконных занавесей. Маэль послушно подхватил сверток с неизвестным содержимым, отметив про себя его изрядную тяжесть. Раэн тем же путем выбрался из дома, вскочил на лошадь, и, не оглядываясь, затрусил к выходу из сада. Монброн последовал за ним, с трудом удерживая на луке седла одной рукой громоздкий загадочный предмет, норовивший съехать набок.

– Это оно и есть? – осторожно спросил он, когда усадьба градоправителя осталась позади. – Ты держал его прямо в своей комнате?

– Разумеется, где же еще? – удивился Раэн. – Наилучший и никогда не подводивший способ: положи то, что хочешь спрятать, у всех на виду. Кроме того, ты ведь не думаешь, что я хранил эту вещь в ее истинном виде?

Он тряхнул головой и вполголоса пробормотал:

– Не поверишь, но я почти счастлив, что наконец-то отделался от него. Даже представить трудно, сколько я с ним намаялся. Спрячь, потом вспомни, найди, сохрани, и снова прячь… Хлопот полон рот, а толку никакого.