Но он не может быть Конаном! Ладно, попытаюсь разобраться в этой головоломке.

Поэтому я задал четвертый и самый важный вопрос:

– А теперь расскажи-ка мне, друг любезный, кто ты такой на самом деле?

– Неважно, – отмахнулся поддельный король. – Человек. Умный человек. Тот, кто желает вашему миру только хорошего.

«Подождите… – обожгла меня мысль. – А почему он говорит о Хайбории, как о чужом мире? „Вашему“? Либо он слишком задирает нос, либо…»

Я поднялся, держа в руке бокал, прошелся по паркету оружейной комнаты от стены к стене и, наконец, поднял глаза на двойника.

– Я знаю, что ты не настоящий король Аквилонии, – без обиняков начал я. – Но точно так же знаю, что не смогу убедить в этом других людей. Каким-то невероятным образом ты принял облик настоящего Конана, получил его память и знания… – двойник согласно кивал. – Но ты в этом случае прекрасно знаешь, кто я такой. Не скрою, я отношусь к тебе с настороженностью, если не сказать – с опаской. Поэтому-то и известил немедийское посольство, что отправляюсь в устроенную тобой мышеловку.

– Какую мышеловку? – можно было посчитать, что двойник непритворно возмутился моими словам. Будто сам Конан. – Я знал, что ты придешь. Все-таки Ринга находится во дворце, да и Халька бросить на произвол судьбы вы бы не смогли. А кстати, где же… – он усмехнулся. – Человек, как две капли воды похожий на короля Конана?

– Не знаю, – отрезал я.

– Поверь, – с серьезностью в голосе проговорил самозванец. – Я не хочу его убивать. Да и сажать его в Железную башню до конца жизни тоже незачем. Он просто пригодился бы мне… В конце концов, если все спланировать правильно, мы могли бы править вдвоем. Представь, как восхитился бы плебс, зная, что король может одновременно находится и в своем дворце, и, например, на поле боя в Офире…

– Разумеется, в Офире, на упомянутом «поле боя» должен будет присутствовать настоящий Конан? – ядовито спросил я. – Ты, небось, побережешь свою драгоценную шкуру?

– Пожалуй, наоборот, – двойник ничуть не обиделся на такую дерзость. – Меня довольно сложно убить, а, кроме того, я могу внести нечто новое в здешнее военное искусство.

«Опять он говорит „Здешнее“, относясь к нам будто к чужим, – мельком подумал я. – И убить его „сложно“. Честно признаться, и Конан сказал бы о себе то же самое…»

Вспомнилось, как Веллан несколько раз упоминал это слово – «чужой». Ничего не понимаю. Однако надо продолжать игру.

– Я знаю, что это почти невозможно, – тем временем вздохнул сидевший передо мной человек. – Но если бы ты, Ринга, Хальк и другие попробовали уговорить Конана…

– Боюсь, этого не сумеет сделать даже Митра, – я покачал головой и с преувеличенным разочарованием развел руками. – Если ты столь хорошо знаешь киммерийца, его привычки и его характер, ты моментально понял бы, что он откажется. Конан никогда не позарится на принадлежащее другим по праву, однако и своего он не отдаст. Корона принадлежит ему.

– Корона, – вкрадчиво произнес двойник. – Действительно принадлежит Конану Киммерийцу. То есть мне. А все остальные могут отправляться в Нергалову задницу. И любому самозванцу я кишки на уши намотаю…

Привычные слова Конана. Даже интонация одинаковая. Вот так и уверуешь в раздвоение душ. Кто знает, вдруг сейчас со мной разговаривает один из богов, принявший облик нашего киммерийца? Впрочем, слишком много чести для варвара с полуночи.

– Итак, – с твердостью в голосе сказал самозванец. – Мы сейчас говорили о пустом. Теперь давай побеседуем о деле. Ты – человек умный, и должен был сообразить, что я в любом случае тебя отпущу. Может быть, дам свободу и Ринге. Все равно вам никто не поверит. Промолчите – и ладно. Начнете распространять слухи о самозванце – вас высмеют и в Аквилонии, и в Бельверусе. Поэтому я спрашиваю: как слуга короля Нимеда и третий по значению человек в Немедийском королевстве, но не как, – следующие слова он произнес с глумливым оттенком, – друг Конана Канах, ты признаешь меня королем Аквилонии? Именно как политик?

– Как политик – да, как человек – нет, – решительно сказал я.

Пусть Митра сделает так, чтобы он мне поверил! В конце концов, я недаром специально учился актерскому мастерству у лучших фигляров Немедии! Я могу разыграть благородное возмущение и вместе с тем смирение со сложившимся обстоятельствами.

– Другого я и не ждал, – удовлетворился Конан-не-Конан. – А теперь слушай внимательно. Ты знаешь, что я начинаю войну с Офиром. Золото, полученное с рудников Ианты, я буду использовать на дальнейшее расширение границ Аквилонии. Не беспокойся, Немедию это никак не затронет. Просто я хочу поделить мир с Троном Дракона. Аргос, Зингара и часть Шема с Асгалуном отойдут Тарантии. Нимед утвердит свою власть в Заморе и Бритунии. Половину Офира с некоторыми золотыми копями вы можете забрать себе. На эти завоевания у Немедии и Аквилонии уйдет около года.

– А что потом? – я едва не раскрыл рот от удивления. Ой, умен этот красавчик! План у него сумасшедший, но что самое смешное, выполнимый. Если Немедия с Аквилонией станут реальными союзниками, сии великие державы будут в состоянии задавить своей мощью все страны к закату от Кезанкийских гор. Серьезных войн у нас не велось почти сто лет и армии более мелких государств никуда не годны. Вместе наши короли сумеют установить контроль над всем Закатом… Но что произойдет дальше?

– Потом? – переспросил самозванец. – Через два-три года мы можем с помощью объединенных армий разгромить Стигию. Кажется, все разговоры о невероятной мощи стигийцев сильно преувеличены. Тогда мы получим выход к неразработанным золотым жилам Пунта и к границам Иранистана. Потом настанет черед Туранской империи, а попутно – всякая мелочь наподобие Хорайи, Хаурана и восходного Шема. Установятся две империи – Немедийская и Аквилонская. Которые, возможно, сумеют в будущем объединиться в единое и лежащее под одним скипетром колоссальное государство наподобие Кхитая.