– Да? – спросил он резко. – Входите.

– Милорд, – робко сказала Пенелопа, – я… могу ли я спросить, охота была удачной? Хорошо ли вы провели время?

Алекс подозревал, что мать заставила ее пойти и завести с ним беседу. Пенелопа никогда сама не искала его общества.

– Охота была прекрасная, – ответил он, отодвигая бумаги и поворачиваясь к ней. Пенелопа робко съежилась под его взглядом. – В первый день случилось кое-что интересное.

Слабый интерес отразился на ее лице.

– Вот как, милорд? Что же? Несчастный случай? Столкновение?

– Можно, пожалуй, и так сказать, – сухо сказал Алекс. – Там была ваша сестра.

– Лили была там?! – воскликнула Пенелопа. – О боже…

Не найдя что сказать, она беспомощно смотрела на Алекса.

– Удивительная женщина. – В его устах это не прозвучало комплиментом.

Пенелопа кивнула и судорожно вздохнула.

– К Лили нельзя относиться безразлично. Она или сразу очаровывает, или…

– Да, – едко заметил Алекс, – я отношусь ко второй категории.

– О! – Пенелопа слегка нахмурилась. – Это естественно. Вы оба отличаетесь категоричностью суждений.

– Мягко выражаясь. – Алекс внимательно посмотрел на нее. Сейчас в приятной, мягкой манере Пенелопы проскользнули черточки Лили. – Мы говорили о вас, – резко сказал он.

Она широко открыла глаза.

– Милорд, должна предупредить вас, что Лили не поддерживает отношений с нашей семьей.

– Да, я знаю.

– Могу я спросить, о чем вы говорили?

– Ваша сестра утверждает, что вы меня боитесь. Это так?

От его холодного взгляда ее бросило в жар.

– Немного, милорд, – призналась она.

Алекса раздражала эта милая застенчивость.

Способна ли она ответить на грубость, постоять за себя, если он обидит ее? Когда он встал и направился к ней, она непроизвольно вздрогнула. Он обнял ее за талию. Пенелопа опустила голову, но он видел, что у нее перехватило дыхание. На него вдруг нахлынули воспоминания – Лили лежит на земле и он обнимает ее хрупкое тело. Пенелопа была выше и пышнее сестры, но казалась менее выразительной.

– Посмотрите на меня, – спокойно сказал Алекс. Пенелопа повиновалась. Он посмотрел в ее глаза. Такие же, как у Лили. Только вместо ее живого ума и искрящегося веселья в них отражались робость и невинность. – Успокойтесь. Я вас не обижу.

– Да, милорд, – прошептала она.

– Зовите меня Алекс, – он и раньше просил об этом, но она никак не могла себя перебороть.

– О… Я… я не могу.

Сделав над собой усилие, он сдержал раздражение.

– Попробуйте.

– Алекс, – прошептала Пенелопа.

– Вот и хорошо.

Он наклонился и коснулся губами ее губ. Пенелопа не двинулась с места, только положила ему руку на плечо. Алекс снова поцеловал ее, на этот раз настойчивее. Впервые он хотел от нее большего, чем покорность. Ее губы оставались неподвижными. Алекс вдруг разозлился, поняв, что для нее его ласки – обязанность, которую она считает своим долгом выполнить.

Он взглянул в ее безмятежное лицо. Она была похожа на ребенка, который только что принял горькое лекарство и во рту у него еще сохранялся неприятный вкус. Никогда раньше женщины не считали его поцелуи неприятной обязанностью! Его брови сошлись на переносице.

– Черт побери, я не хочу, чтобы меня терпели!

Пенелопа замерла.

– Простите, милорд?

Алекс знал, что ему следует вести себя по-джентльменски, с почтительной нежностью, но его горячий нрав требовал ответа.

– Поцелуйте меня, – потребовал он и с силой прижал ее к себе.

С изумленным возгласом Пенелопа вырвалась из его объятий и со слезами на глазах проговорила:

– Милорд, чем я заслужила подобное отношение?

Алекс долго смотрел на нее. Его лицо оставалось бесстрастным. Конечно, он вел себя неразумно. Она не обязана давать ему то, чего не хочет или не может. Он проклинал себя и удивлялся, что привело его в такое странное расположение духа.

– Прошу простить меня.

Пенелопа неуверенно кивнула.

– Думаю, вы все еще в возбуждении от охоты.

Он язвительно улыбнулся.

– Да, возможно.

– А теперь прошу меня извинить.

Жестом он позволил ей уйти. Но Пенелопа помедлила у двери.

– Милорд, прошу вас, не думайте дурно о Лили. Она необыкновенная женщина, смелая и умная. Когда я была маленькой, она всегда меня защищала, если мне было страшно.

Такая непривычно длинная речь удивила Алекса.