Он рассердился. Кажется, он сказал больше, чем хотел.

– Давай деньги.

– Я больше не стану платить, – твердо сказала Лили. Лицо, обрамленное черным капюшоном, казалось совсем белым, глаза сверкали. – Я не могу, Джузеппе. Я делала все, что ты требовал. Я приехала в Лондон. Я давала тебе деньги. Все это время у меня не было никаких доказательств, что Николь жива.

– Ты не веришь, что Николетта у меня? – ласково спросил Джузеппе.

– Не верю. – Лили судорожно вздохнула. – Я боюсь, что ее нет в живых.

– Даю слово чести, что она жива. Лили презрительно засмеялась.

– Прости, но это звучит неубедительно.

– Зря ты такое говоришь, – с отвратительной гримасой произнес он.– Сегодня я как раз подумал: надо взять с собой доказательство, что Николетта жива. Нехорошо не верить людям. Я хочу показать тебе что-то, чтобы ты верила моему слову.

Он повернулся и посмотрел в темную глубину аллеи. Лили повернулась вслед за ним. Он крикнул что-то на непонятном ей диалекте. Из темноты выступила высокая фигура.

– Что теперь скажешь?

У Лили подкосились ноги: она увидела мужчину с ребенком на руках. Он поднял ребенка повыше, и черные пряди блеснули в сумерках.

– О нет, – прошептала Лили. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

Девочка увидела Джузеппе и пролепетала по-итальянски:

– Папа? Это ты, папа?

Это ее девочка! Ее Николь! Уронив кошелек, спотыкаясь, Лили пошла вперед. Джузеппе схватил ее и прижал к себе, зажимая ей рот. Она билась и извивалась в его руках, из-за слез она почти ничего не видела.

– Это Николетта, наша дочка, – тихо говорил Джузеппе. – Такая красивая девочка, правда?

Мужчина с ребенком растворился во тьме. Джузеппе отпустил Лили, только убедившись, что она уже не сможет их догнать.

Лили плакала.

– Я ведь говорил, что она жива. Джузеппе подобрал кошелек, осмотрел содержимое и испустил удовлетворенный вздох.

– Она говорила по-итальянски, – всхлипывая, выговорила Лили.

– Она и по-английски говорит.

– Там, где ты ее прячешь, есть еще итальянцы? – взволнованно спрашивала она.

Он сверкнул на нее глазами.

– Если ты снова начнешь искать ее, я рассержусь.

Джузеппе, мы можем договориться. Ты и я. Назови сумму, которая тебя удовлетворит. – Ее голос предательски задрожал, она с трудом овладела собой.– Отдай мне Николь. Это не может продолжаться вечно. Ты, кажется, тоже любишь ее. В глубине души ты знаешь, что со мной ей будет лучше. Этот человек, который нес ее… Он твой сообщник? У тебя есть еще сообщники? Ты бы не уехал из Италии один. Я думаю… Мне кажется, ты связан с подпольной бандой или организацией, называй как хочешь. Это все объясняет. Мои деньги… большая часть досталась им, не так ведь? Как ты можешь подвергать риску ребенка?

– Ты сама видела – она в безопасности, – возразил Джузеппе.

– Но надолго ли? И уверен ли ты в собственной безопасности? Возможно, разумнее было бы договориться со мной, ради твоей же пользы!

Ее душила ненависть, но она старалась не показывать вида. Почувствовав, что он заинтересовался, она продолжала:

– Мы могли бы договориться о сумме, которой тебе хватило бы на всю жизнь. И всем было бы хорошо – тебе, мне, а самое главное, нашей дочери. Пожалуйста, Джузеппе. Прошу тебя.

Во рту была горечь.

Он долго и с интересом смотрел на нее.

– Впервые ты заговорила как женщина, – заметил он. – Так тихо, ласково. Лорд Рэйфорд кое-чему тебя научил.

Лили похолодела.

– Откуда ты знаешь? – в ее голосе была мука.

Мне известно, что ты стала шлюхой Рэйфорда, – нежно промурлыкал он. – Похоже, ты изменилась. Может, теперь ты способна что-то дать мужчине.

– Как ты узнал? – разозлилась Лили. Его тон был просто отвратителен.

– Я знаю каждый твой шаг!

Он коснулся ладонью ее щеки, подбородка. Внутренне содрогаясь от отвращения, она терпела. От его прикосновений ее мутило.

– Ты обдумаешь мое предложение? – нерешительно спросила она.

– Может быть.

– Тогда давай поговорим о сумме. Ее прямота позабавила его.

– Позже.

– Когда? Когда мы снова встретимся?

– Я пошлю тебе записку.

– Нет! – Лили протянула к нему руки. – Я должна знать сейчас. Давай сейчас договоримся…

– Терпение! – Он уклонился от ее руки и скрылся из виду.