На конторке висели призывы и объявления, графики сборки и сдачи готовой продукции военпредам. Тут же молния по поводу ЧП – цех задержал погрузку боевых машин из-за плохой работы центровщика. Как раз центровкой и занимался бывший рабочий Ведерников, теперь срочно подыскивалась ему замена.

Рабочих собрали после смены, усталых, голодных, злых, все торопились домой, отработав от семи утра до семи вечера. Слава богу, что в апреле на улице светло и не так уж хочется спать. И все-таки пришли все, чтобы посмотреть на виновника цеховых неприятностей да и послушать, что скажут: до сих пор питались только слухами. А слухи были разные, иным и поверить было трудно.

Расселись кружком, на ящиках из-под стружки, а для руководства тумбочку поставили и два табурета. Пришла Ольга Вострякова, когда-то она работала в этом цехе, а с ней военный человек без погон, который назвался прокурором района товарищем Зелинским. С небольшой задержкой привезли и Ведерникова, стриженого и похудевшего, места для него не нашлось, и его попросили присесть пока рядышком с рабочими. Люди охотно подвинулись, поглядывая на него и перешептываясь.

Ольга Вострякова, в отличие от всяких собраний, много не говорила, а представила прокурора, а тот вкратце пояснил то, что в общих чертах знало большинство: о прогуле и следствии по поводу этого прогула, из-за которого всех сюда и пригласили. Суд же будет потом.

Петя Бондаренко, местный шутник, его между собой рабочие звали Швейком, сразу же влез:

– А вопрос задать можно?

– Какой еще вопрос? – отрезала Ольга. – Сиди, Бондаренко, и слушай. Это и тебя касается. Тебя и твоих товарищей, потому что вы все в ответе за проступок бывшего рабочего Ведерникова.

– Сиди на чем стоишь, – сказал Швейк недовольно. Ему не хватило места.

– А свое настроение прибереги для следующего раза, понял? – добавила Ольга. – Тут собрание, а не театр.

– Что же теперь, выходит, и спросить нельзя? – поддержал Швейка его дружок Почкайло, в отличие от Бондаренко был он крупен и широк в кости. Еще в ФЗО к нему прилипла кличка Силыч. Так и звали до сих пор, а уж по имени-отчеству изредка, при посторонних. – Мы хотели узнать, – добавил он, толкнув локтем Швейка. – Долго нас мучить-то станут?

Тут прокурор, не дав Ольге рта открыть, сразу сказал, что мучить здесь никого не будут, но задержат настолько, насколько надо. А если понадобится, то и дополнительно вызовут. Но лично он хочет, чтобы дело обошлось разговором в цеху. Потом, конечно, некоторых вызовут и на суд, уже как свидетелей.

– А суд когда? – спросили.

– Когда надо будет, – отвечал прокурор. – Это зависит и от вас, между прочим.

А Ольга тут же встряла, со своими поучениями, что надо не о времени волноваться, а подумать о том, как в своем коллективе они смогли упустить, не заметить, как их товарищ катится по наклонной плоскости к преступлению… В этом все виноваты! Вот о чем надо говорить!

– Но ты за нас и так все сказала, – негромко и будто про себя произнес Швейк. Ольга все слышала, она посмотрела на Швейка, как смотрит учительница на шаловливого ученика.

– Бондаренко, – наставительно добавила она. – А про самого себя ты сказать не хочешь? Ты же работал вместе с Ведерниковым? И ничего не замечал?

– Замечал, – ответил тот сразу, уставясь Ольге прямо в глаза.

– Что же ты замечал?

– Что он работает.

– И все?

– А что еще! Заберется себе в танк и центрует. А как центрует, это ты в ОТК спроси.

– Ну, я не про работу. Ведь разговаривали же вы между собой… О доме, о настроении… О девушках, наверное.

– А он еще не женат? – спросил прокурор.

– Кто? Ведерников? – удивилась Ольга, а рабочие захихикали.

– Женилка у него не выросла!

– А когда жениться-то? Времени для знакомства и то нет!

– Ах, нет? – спросила Ольга. – А танцы под патефон в этом… В вашем амбаре! А?

– Каком-таком амбаре? – поинтересовался прокурор.

– Да старую избу переделали… Собираются после смены, каждый несет по полену, топят печь и всю ночь танцуют… Думаете, не знаю? – спросила Ольга. – Я все знаю.

– Ну, а какой тут секрет-то? – спросил Швейк. – Приходи, и тебя научим.

– Вот еще! – фыркнула Ольга. – Других дел нет! А Ведерников туда ходил или не ходил?

– Ведерников туда не ходил, – сказал Швейк. – Он кроме цеха вообще нигде не бывал. Один раз, правда, выезжал в Москву на ЗИС в командировку.

Почкайло, которому претила любая неточность, хоть и не любил говорить и считал это пустой тратой времени, сейчас влез в разговор.

– Он и женщины живой не видел, кроме нашей Ляльки… Ну, то есть товарища Востряковой. Ну а если она товарищ, то какая же она, извините, женщина? – развел он руками и сел. А рабочие засмеялись.