– А ты еще хуже, чем я думал.

– Ты и не представляешь насколько! – ответил сын и рассмеялся, не в силах больше хранить серьезность. Внезапно он ощутил легкость, какой не испытывал уже давно. – Я всегда восхищался вашими с мамой отношениями, но мне никогда не приходило в голову, что у меня когда-нибудь может быть нечто подобное. Просто не верил, что смогу влюбиться без памяти и вести себя как импульсивный школьник и совершенно потерявший голову глупец в одном лице. Но будь я проклят, если это не то, что со мной случилось. – Он удивленно покачал головой. – Я так ее люблю! – И вдруг в его тоне исчезла нежность, прозвучала решимость и даже злость: – Вот почему я должен добраться до Бариччи. Я уничтожу его, если он причинит хоть малейшее зло Ноэль. И этого негодяя Сардо.

– Я тебя не осуждаю, сынок… Но расскажи мне последние новости о Бариччи.

Отхлебнув еще глоток бренди, Эшфорд принялся рассказывать о своем визите в дом лорда Мэннеринга, в частности о намерении Ноэль побеседовать с горничной Эмили Мэннеринг, о все нарастающем наглом интересе Сардо к Ноэль.

– Когда этот мерзавец прикасается к Ноэль, я едва сдерживаюсь, чтобы не свернуть ему шею. Я потерял всю свою объективность и сдержанность. Я стал кровожадным ревнивцем.

– Это неизбежное следствие твоей влюбленности, – успокоил его Пирс – Но вот ты сказал, что Эрик Бромли отправился в Лондон вместе с Ноэль…

– Да, и вся семья, включая неусыпно бдящую горничную Ноэль. Иначе а никогда бы не согласился на эту поездку,

– И все же Бариччи окажется так близко от Ноэль. И этот Сардо… – Пирс покачал головой.

– Я буду там уже завтра, – заверил отца Эшфорд. – Проведу здесь ночь, позавтракаю с тобой и мамой и отправлюсь в путь. Эрик Бромли замечательный отец, но я буду чувствовать себя намного спокойнее, когда сам буду рядом.

Его слова прервал легкий стук в дверь. В комнату вошла Дафни с подносом, заставленным едой.

– Я решила отослать Лэнгли спать и сама принесла тебе ужин. – Эшфорд с улыбкой наблюдал за матерью, пока та ставила поднос на стол. – Вы все уже решили, – сказала она. И это было скорее констатацией факта, чем вопросом

Брови Эшфорда изумленно взметнулись вверх, а в глаза заплясали смешинки.

– А ты сомневалась?

– Нет. – Дафни ответила сыну сияющим взглядом, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Я обожаю ее, Эшфорд, и Джульетта тоже.

– К сожалению, ее обожают также Блэйр и Шеридан. – проворчал Эшфорд.

– Не бойся. Они знают, что ты уже сделал на нее заявку. – Дафни помолчала, сжимая руку Эшфорда. Потом извлекла из кармана запечатанный конверт. – Скажи нам, как только сделаешь предложение.

Он подмигнул матери;

– Ты узнаешь об этом первая.

– Что это, Снежинка? – спросил Пиpc. указывая на конверт.

– Здесь был Блэкстрит, – ответила она, протягивая конверт мужу. – Он просил передать тебе это. Тут нечто, по его словам, очень важное.

Пирс вскрыл конверт и извлек из него густо исписанную страницу.

– Интересно! – воскликнул он, пробежав гладами первые строчки. – Была продана замечательная картина Гойи, на которую зарятся все дельцы, связанные со скупкой и продажей картин в Англии. Завтра ее доставят из Испании.

– Из Испании в Англию? – Эшфорд не отрываясь смотрел на отца. – И кто же выиграл в этой борьбе?

Пирс поморщился и фыркнул, не скрывая отвращения:

– Этот надутый осел лорд Вэнли.

– Вэнли? – повторил Эшфорд с омерзением. – Этот старый скряга, чья родословная восходит к Генриху Первому и чье безупречное происхождение не помешало ему стать напыщенным болваном, считающим себя сродни богам, а не просто дворянином. Алчный, холодный и бесчувственный тип!

– Вэнли не закрывая рта бубнил об этой картине Гойи во время нашего праздника. Все три дня бахвалился, что в конце концов ему удалось прибрать к рукам эту картину.

– Он заявил об этом сразу же, едва появились слухи, что это полотно Гойи поступит в продажу.

– Ну уж теперь-то дело сделано, он ее купил, – сказал Пирс, – а точнее, она станет его собственностью завтра вечером. – Бариччи уже точно сделал ставку на этот шедевр, – пробормотал Эшфорд.

– Не сомневаюсь в этом. Особенно когда узнает, что картина уже в Англии. Блэкстрит пишет, что все переговоры велись втайне, потому что Вэнли страшно боится ограбления… Теперь он повесит ее в гостиной над камином – вторая дверь направо, по коридору. – Пирс сложил листок пополам.

Эшфорд четко понял, чего отец сейчас не сказал, но о чем подумал…

– Итак, Бариччи не узнает до послезавтра о том, что картину привезли в дом лорда Вэнли, – заключил он, почувствовав, как в жилы его мощной струёй хлынул адреналин. Это произошло независимо от его сознания, от решения поставить точку на своем деле.

– Верно, – отозвался Пирс, и лицо его стало непроницаемым. – Кстати, я говорил тебе, что сын Вэнли в Англии?

– Нет, я этого не знал. – Эшфорд нахмурился. – Ты мне не сообщал. Впрочем, мне на это наплевать. Джеральд Вэнли мне еще больше антипатичен, чем его отец. Еще надменнее и напыщеннее, если это возможно. А уж глуп как сапог! Единственное его положительное качество – много проигрывает в вист в «Уайте». Он настолько самоуверен, что никогда не сомневается в выигрыше, и настолько туп, что постоянно проигрывает. Я легко облегчу его карманы и передам выигрыш тебе, а ты наполнишь очередную оловянную кружку для бедных.