У Тинкер не доставало терпения для занятия искусством. Она предпочитала компьютерную логику — «верно», «неверно», и знание о том, будет или не будет что-либо работать при щелчке выключателя, или повороте ключа. Она помогала Масленке механизировать своих великанов, но никогда не понимала, почему скульптура должна принять ту или иную форму, или двигаться определенным образом, или издавать определенный звук. Она не могла постичь, чем он руководствовался, выбирая детали для скульптур, хотя Масленка много раз пытался ей это объяснить.

Уже была середина утра, когда они свернули на проезд, по краям которого росли кусты сирени. Платформа была припаркована в яблочном саду, ее верх был усыпан упавшими яблоками. На другой стороне дороги в тени ангара тягача ярко светилась фиолетовым светом магия, усиливаясь рядом с бочками.

Ранее Тинкер бурно обсудила необходимость взять с собой две Руки секаша. Ей, конечно, хотелось бы, чтобы между ней и драконом была небольшая армия, но, в конце концов, она решила, что если с Масленкой было все в порядке, то она, скорее всего, ошиблась по поводу бочек. Действительно, какой-либо логической связи между черной ивой и коровником она обнаружить не смогла.

— Хотя в этих событиях вообще не видно хоть какой-то логики, — пожаловалась она, когда припарковала Роллс-Ройс подальше и от яблок и от магии. Ей было проще вести самой автомобиль, чем постоянно прерывать свои размышления о неприятных ей вещах. — Мне проще верить, что Они заставили меня окончательно спятить, чем в эти фокусы с пророчествами.

— Ты не спятила, — подчеркнул Пони, выходя из машины.

— Моя мать не стала бы направлять нас словами «следуй по дороге из желтого кирпича», если бы ты просто была сумасшедшей. — Штормовая Песня держалась ближе к Тинкер, когда они направились к большим дверям коровника.

Из кустов сирени появился Отказ, наиболее уродливый из всех механических великанов Масленки. Он начал крутить своими скрюченными руками вокруг деформированной головы, одновременно включилось воспроизведение записи, и раздался низкий вой: — «Нееее, Неее, Неее».

Ее охранники мгновенно выхватили оружие и направили его на механическую скульптуру.

— Эй! Эй! — крикнула Тинкер. — Не смейте стрелять!

— Что это, доми? — Пони продолжал направлять на фигуру свой автомат.

— Это скульптура, — ответила она.

Отказ вернулся обратно, убирая третью руку, которой преграждал им путь. Охрана попятилась, явно обеспокоенная присутствием этой штуки, а его запись сменилась на бессловесное причитание.

— Мне это искусством не кажется. — Пони с неохотой убрал оружие за спину, и махнул рукой остальным сделать то же самое.

— Что ж, — признала Тинкер, — иногда мне эти штуки тоже не сильно напоминают произведения искусства, но что есть, то есть.

Она показала на сенсор движения у двери; когда Пони шел впереди нее, он пересек его. — Вот эта вещь активировала его. Однако… это что-то новенькое. Интересно…

Большая дверь коровника откатилась в сторону, открываясь, и появился Масленка.

— Эй! — позвал он вместо приветствия.

— Эй, — сказала она в ответ. — А зачем тут Отказ?

— Использую его в качестве дверного звонка, — он обозрел ее охрану и их руки, все еще лежавшие на оружии. — А не можем мы… не можем мы оставить их здесь? Я не хочу, чтобы они по ошибке начали пальбу.

Учитывая, что еще у него было в виде произведений искусства, Тинкер его не винила. Она махнула рукой, останавливая секаша. — Останьтесь.

Секаша заглянули в коровник. Боковая дверь была полностью открыта, заполняя солнечным светом захламленный пол. Секаша выглядели недовольными, но все-таки остались на месте, когда Масленка закрыл дверь.

— Тебе, правда, лучше уехать отсюда. — Тинкер последовала за ним через весь беспорядок. Судя по его виду, последние несколько дней он был здесь. — Возможно, вероятность этого и невелика, но если я права, тебе очень опасно здесь находиться. А что ты сделал с автоответчиком?

Масленка мельком взглянул на разобранный прибор, части которого были аккуратно расставлены на чистом холсте как художественное произведение. — Аа, так, разобрал его. А что ты собираешься делать с драконом?

Она застонала, поскольку так далеко она еще не заглядывала. — Боги, если бы я знала! Он — волшебник из Оз.

— И что это значит?

— Рики… Рики сплел целую теорию, которая очень эффектно выглядела, что именно дракон — тот самый волшебник, но сейчас мне пришло в голову… Рики лгал, и лгал очень много. Да, у него были серьезные причины это делать, факт остается фактом — он искажал положение дел, чтобы это служило его целям.