— Нет, все куда серьезнее. Шерлок Холмс… убит!

У собравшихся агентов вырвался непроизвольный крик ужаса и ярости. Цикл произведений о Шерлоке Холмсе пользовался неизменной любовью читателей, и поэтому о нем особенно заботились, в то время как текстовыми аномалиями в нечитанных или непопулярных книгах занимались в последнюю очередь, а то и вовсе оставляли без внимания. Брэдшоу передал пачку распечаток леди Кавендиш, а та раздала их остальным.

— Это в «Последнем деле Холмса». Можете прочесть сами, но если вкратце, Шерлок отправляется в Швейцарию разбираться с профессором Мориарти. После обычных холмсовских эскапад Ватсон следует за другом к Рейхенбахскому водопаду, где обнаруживает, что Холмс явно упал и разбился насмерть… и книга заканчивается на двадцать девять страниц раньше, чем положено.

Услышанное переваривали в потрясенном молчании. Текстовых аномалий такого масштаба у нас не случалось с тех пор, как Люси Пэвенси отказалась лезть в платяной шкаф в начале «Льва, колдуньи и платяного шкафа».

— Но «Записки о Шерлоке Холмсе» — это же четвертый том, — заметила миссис Ухти-Тухти, отвлекаясь от глажки. — Если Шерлок гибнет при Рейхенбахе, то оставшиеся пять томов рассказов становятся сюжетно несостоятельными.

— Отчасти верно, — ответил Брэдшоу. — «Собака Баскервилей» написана позже «Записок», но действие там происходит раньше… думаю, эту мы сумеем удержать. Но да, оставшиеся четыре тома начнут автоматически сворачиваться, если мы что-нибудь не придумаем. А мы придумаем, уверяю вас! Стирание не выход.

Сказать было легче, чем сделать, несмотря на красноречие Брэдшоу, и мы это понимали. Все книги о Шерлоке Холмсе были закрыты, недоступны, пока кто-нибудь реально не проложит в них дорогу по книгам, а холмсовский канон упорно сопротивлялся исследованию. Гомес первым из беллетрицейских книгошественников пытался попасть туда через конан-дойлевский «Затерянный мир», но по ошибке ввязался в сюжет и был застрелен лордом Рокстоном. Следующим попытался Харрис Твид, и его едва не затоптало стадо разъяренных стегозавров.

— К проблеме подключаются все. Кот, прежде известный как Чеширский, будет пристально следить за разложением сюжета в Главном текстораспределительном управлении, и я хочу, чтобы Беатрис, Бенедикт, Зарк и Ухти-Тухти попытались найти вход, используя другие произведения Конан Дойля, — предлагаю рассказы о профессоре Челленджере. Файнсет и Фойл, я хочу, чтобы вы изучили возможность сообщения с кем-нибудь внутри книг о Шерлоке Холмсе — они могут даже не знать, что у них проблемы.

— Они далеко за пределами комментофонной сети, — заметил мистер Файнсет. — Есть предложения?

— Я полагаюсь на изобретательность Фойла. Если кто-нибудь увидит Гамлета или Питера с Джейн, немедленно пошлите их ко мне. Вопросы есть?

— А я? — спросила я, удивляясь, почему меня до сих пор не подключили ни к чему важному.

— С тобой я поговорю позже. Ладно, на сегодня все. Удачи, и… берегите себя.

Собравшиеся агенты тут же начали болтать между собой. Ничего подобного у нас не случалось уже много лет, отчего казалось еще более глупым, что Брэдшоу не включил меня в команду. Я догнала его, когда он уже уселся за свой стол.

— Что происходит? — спросила я. — Я нужна вам в этом деле.

— Привет, моя дорогая! Непохоже на тебя — едва не опоздать на заседание. Проблемы По Ту Сторону?

— Я была в «Голиафе».

Он поднял бровь.

— Ну и как оно?

Я пространно изложила виденное, закончив выводом, что они вряд ли в ближайшее время доведут транскнижный транспорт до ума, если вообще доведут, но нам надо за ними приглядывать.

Брэдшоу проницательно кивнул, и у меня снова возникло ощущение, что меня каким-то образом отстраняют от расследования по делу Холмса.

— Как Пятница? По-прежнему не отклеивается от кровати?

— Да… но ничего такого, с чем бы я не справилась.

— Ты еще не рассказала Лондэну о нас?

— Собираюсь с духом. Брэдшоу, вы увиливаете. Почему я не участвую в деле Холмса?!

Он жестом велел мне сесть и понизил голос:

— Сегодня утром мне звонил сенатор Жлобсворт. Он очень хочет восстановить некоего курсанта, которого мы недавно… отпустили.

Я знала, о ком он говорит. Для ее отстранения имелись уважительные причины: она была тактично охарактеризована как «неподходящая». Не в том смысле, в каком была неподходящей моя милая, но глуповатая стажерка, а в смысле «категорически непригодная». За пять дней она сменила пять наставников. Даже император Зарк заявил, что предпочтет быть сожранным заживо снарггом с Эпсилона-7, нежели провести еще хоть пять минут в ее обществе.

— Почему Жлобсворт затребовал ее? У нас еще как минимум десять отказников, которые в шесть раз лучше.

— Потому что у нас мало агентов в современной литературе, а Совет жанров полагает, что она попадает во все жанровые графы.

— Он не прав, разумеется, — сказала я с полной уверенностью, — но люди вроде Жлобсворта — политики, и у них другие правила, хотя мне понятна его позиция. Вопрос в том, что вы собираетесь с этим делать. Она извела всех агентов, кому разрешено брать стажеров.