Помело глянул на него сердито, открыл рот, готовясь выругаться, а ссору предотвратил Ганди-Ла, сказавший:

— Не стоит. Тут сторожевые заклинания, и они дадут сигнал, если замок или дверь сломать.

— Вот так вот, — гном смерил Яхирона победоносным взглядом и принялся вытаскивать из мешка инструменты: молоточек, отвертки, плоскогубцы, бутылочку с маслом, набор сверл, слуховые трубки, множество отмычек всех видов и размеров, вовсе неизвестные Егору штуковины.

Судя по ним, технологии взлома были развиты в Нифигляндии очень неплохо.

Осаду замка Помело начал с того, что обстучал и обслушал его со всех сторон, а затем презрительно заявил:

— Лохи эту штуку делали. Выглядит грозно, да только открывается на раз.

— Сдается мне, ты хвастаешься, — неприязненно сказал Яхирон. — Покажи на деле, чего ты стоишь.

Гном фыркнул, и его гибкие, длинные пальцы начали перебирать отмычки, пока не остановились на той, что напоминала скрипичный ключ. Она вошла в самую большую скважину легко, словно в масло, а когда повернулась, раздался еле-еле различимый щелчок.

— Главное — открывать в нужном порядке, — объяснил Помело. — Если ошибешься, то запрешь все обратно.

Другая отмычка — и вторая скважина, что сдалась лишь после значительного усилия. Третью и четвертую пришлось вскрывать одновременно, в пятую капать маслом, в шестую просто ткнуть отверткой.

Гном вспотел, но бородатая рожа была довольной, а глаза возбужденно блестели.

— Вот и все… — сказал он, запихивая металлическую загогулину в последнюю, двенадцатую скважину.

Клацнуло, зубчатые колеса повернулись, и все скобы замка разом открылись. Егор взялся за ручку двери и потянул на себя. Та пошла тяжело, но бесшумно, а затем распахнулась. Солнечный свет упал на уходящие вниз, в темноту стертые каменные ступени.

— Ну что, железяка, еще вопросы есть? — осведомился Помело.

Яхирон предпочел смолчать.

— Двинули? — спросил Егор, когда гном собрал инструменты и повесил мешок обратно на плечо.

Сам Грачев испытывал нервозное возбуждение — еще бы, они добрались до цели, и страх — а что, если он оплошает в последний момент, не сладит с магом, завоевавшим почти всю Нифигляндию? Хотелось одновременно, чтобы все это поскорее закончилось, и оказаться подальше от этого места, где-нибудь в северных лесах, около храма Пожирателя.

Единственным, кто ответил, оказался Аладдин.

— Не стоять же тут? — буркнул он и первым влетел в уходящий под землю тоннель.

Егор отправился следом, а за ним зашагали Ганди-Ла и Помело.

Проход, честно говоря, выглядел темноватым, а факелы сделать было на болоте просто не из чего. Но гном, как и положено рожденному под землей существу, видел во мраке, рахива являлся магом, а герою помогал СУКА, засветившийся приятным для глаз лиловым сиянием.

А еще тут было довольно скучно — никаких призраков в стенах, ловушек в полу или хотя бы банальных костей.

— Ну, точно, этот Три Пальца для себя делал, — сказал Аладдин, когда ступеньки закончились и тоннель пошел прямо. — А не для добрых молодцев, что явятся ему голову сносить. Прямо-таки стыдно, мог бы и о людях подумать и все такое. А еще Темный Властелин называется.

Несмотря на то, что вокруг царил покой и тишину нарушал только шум шагов, Егор держал меч наготове. Яхирон не светился и молчал, точно обычный клинок, и выглядело это так, словно он настраивался перед решающей схваткой.

Идти пришлось долго, коридор несколько раз сворачивал, а затем начался подъем — по винтовой лестнице, такой узкой, что Бешеному Соне, не пострадай он ночью, пришлось бы протискиваться боком. Егор довольно быстро запыхался, и тут в стенах стали появляться дырочки для подглядывания — отличный повод, чтобы остановиться, а заодно перевести дух.

За первой обнаружился большой подвал, забитый винными бочками, и бродящий по нему толстый дядя со свитком в руках.

— Отчего я эконом, — напевал он, — почему не костолом… потому что без еды и ни туды, и ни сюды…

За второй — просторная комната, в данный момент пустая, но по всем признакам служащая для принятия пищи в серьезных масштабах: большие столы, лавки рядом с ними, в углу громадный шкаф, на полках которого громоздятся оловянные миски и кружки.

За третьей дырочкой не удалось рассмотреть ничего, ну а потом лестница закончилась дверью и небольшой площадкой перед ней, где хотя бы можно было спокойно разойтись.

— Пр-ришли, — сказал Егор, которого трясло так, как не трясло на первом свидании пять лет назад.