— Сначала покажу вам комнаты, — объявил Чудило, — а потом затеем обильный ужин…

Проснулся Егор все еще сытым, немного пьяным и, что самое удивительное, без отметин от клыков на шее. Обнаружил, что в окно светит солнце, лежащий на столе Яхирон нежится в его лучах, а Аладдин порхает по комнате, и лицо у него, как у мамаши, поутру осознавшей, что сын-недоросль вчера пришел поздно, да еще весь в блевотине и пьяный.

— Очнулся! Наконец-то! — возопил советчик. — Надо мир спасать, а он тут с вампирами пьянствует!

Чудило не обманул — поселил каждого в отдельной комнате, а затем еще и устроил пир с отличными винами и диковинными блюдами вроде «креветок по-эльфийски» и «ушей Темного Властелина». Единственная серьезная неприятность — в замке не обнаружилось зеркал и канализации, поскольку ни то ни другое вампирам ни к чему, и при постройке этот момент был упущен.

Пришлось использовать в качестве ночных бокалов старинные фарфоровые вазы.

— И вовсе не пьянствую, — сказал Егор. — А укрепляю свой дух в преддверии страшных испытаний.

— Ты имеешь в виду опохмел? — ядовито осведомился Аладдин.

— Ут-т-р-р-о-о… — прозвенел Яхирон. — Ты с кем разговариваешь?

— Сам с собой. Есть у меня такая привычка.

— Хорошо вечер прошел, — меч задрожал, очертания его на миг размазались, так что возникло ощущение, что он потянулся. — Жалко только, что никого так мной и не зарубили, но байки я услышал интересные.

Байки травил Чудило, вспоминал годы, когда он еще не начал вампирскую карьеру.

В дверь постучали, они открылись, и в комнату заглянул Ганди-Ла, довольно сощурил желтые глаза.

— А мы готовы, — сообщил он. — Хозяин восстал из гроба, чтобы проводить нас, и даже Бешеный Соня изволил проснуться, точнее, вскочить и ринуться к горшку с воплем: «Сейчас лопну!» Сумки при седлах и фляги полны, аж жуть, так что осталось только выступить. Ты собрался?

— Еще как, — ответил Егор и принялся одеваться.

Чудило проводил их до ворот, где пожелал счастливого пути и добавил, обнажив в гостеприимной улыбке острые белые клыки:

— Ну, как завалите этого черного мага, приезжайте ко мне в гости просто так, на бедрышко девственницы и стакан-другой крови.

Замок довольно быстро пропал из виду, и вновь потянулся громадный лес, раскинувшийся, если верить сну-ликбезу и словам Ганди-Ла, от Круглого моря до истоков реки Риаро.

— А что за безумных магов упоминал вампир? — спросил Егор, когда они переправились через очередную речушку, порожденную ледниками на вершинах Зубастых гор.

На этот раз вчерашняя уловка не сработала — вразумительного ответа не смог дать не только Ганди-Ла, но и Аладдин, до сегодняшнего дня выступавший безотказным кладезем сведений о Нифигляндии.

А затем, после заросшего лещиной оврага, который пришлось объезжать, двигавшийся впереди Бешеный Соня остановил коня.

— Не нравится мне оно, — сказал он, шумно нюхая воздух и тиская рукоять дубины. — То, что дальше, впереди. Как-то неправильно пахнет. Искривленно выглядит. Или наоборот.

Егор присмотрелся: елки как елки, вроде бы самые обычные, такие же, как за спиной, ничего ненормального. Ганди-Ла недоверчиво хмыкнул, затем вытянул руку с четырьмя пальцами и зашептал что-то свистящим голосом. С ладони его сорвалось нечто вроде сотканной из белесого тумана птицы, исчезло меж ветвей.

— Чисто, — после паузы сообщил рахива. — Поисковое заклинание не обнаружило ничего опасного.

— А если оно даже и есть, то мы отрубим ему голову! — сообщил Яхирон, прямой, как его лезвие.

Егор скосил глаза на Аладдина, но тот выразительно пожал плечами — ничего нет.

В бытность свою обычным человеком Грачев никогда не проявлял лидерских качеств, даже не подозревал, что они у него есть. Теперь же он потихоньку привыкал к тому, что последнее слово чаще всего остается за ним, что остальные примут любое его решение, и это ему даже нравилось.

— Поедем посмотрим, но будем настороже, — сказал Егор, и Махот послушно толкнул пони пятками в бока.

Через дюжину шагов они словно пересекли невидимую границу, и мир вокруг стал другим. Нет, никуда не исчез лес, не сгинули горы на севере, даже облака на небе не трансформировали очертаний, но в то же время все чудным образом изменилось, стало ярче и в то же время неестественней.

На мгновение Егору показалось, что он едет через нарисованную картинку.

— О, глядите… — сказал Ганди-Ла, указывая вперед.