— Мы занимаемся разными аспектами напряженного химеростроения, в том числе баблозагребанием и графоманоподобанием, — рассказывал Шал, ведя гостей к дальней стене, в которой виднелись несколько дверей.

Использовал он, как всякий ученый, крайне мудреные и завернутые термины. Даже рахива, судя по вытянувшейся физиономии, не понимал, о чем идет речь, что уж говорить об остальных?

— На восток — полигон, на запад — соответственно, область магического выхлопа, куда сбрасывается избыточная энергия, — наиболее старший научный сотрудник коснулся двери, и та открылась, явив взглядам просторное помещение с белыми стенами, полом и потолком, по всем признакам — лабораторию. — О, мы пришли…

Громадные столы были уставлены грандиозными приборами — сплошь переплетения стеклянных трубок, внутри которых переливались разноцветные жидкости, громадные сосуды, заполненные вообще непонятно чем, металлические стержни, порой торчащие густо, словно иглы у ежа.

На звук открывшейся двери оглянулся мужчина в белом халате, такой же бритоголовый, как Шал, но еще более мощный, почти как Бешеный Соня. Завидев гостей, он недоуменно нахмурился.

— Это Глуш, — пояснил наиболее старший научный сотрудник. — Занимается алмазно-мангустовыми преобразованиями. Луга, самый безумный наш коллега, работает в подвале, и к нему лучше не ходить, а вот там трудятся молодые, совсем недавно к нам прибились…

И Шал повел гостей по лаборатории, с воодушевлением рассказывая и показывая.

Глуш в ответ на приветствие кивнул и, отвернувшись, продолжил возиться с какими-то железяками. «Молодые» обнаружились в дальнем углу помещения, у большого холодильника: один усатый, с хитрой рожей и в майке с изображением ядерного гриба на груди, другой лохматый, с ехидной ухмылкой и горделивой надписью: «Я маг!» на футболке.

— Будь у меня голова, она бы давно лопнула, — заявил Яхирон, когда они рассмотрели нереальную центрифугу («сгустит что угодно», как заявил Шал), генератор бредологических состояний («очень важная штука в нашей работе») и чудовищегонный аппарат («как самогонный, только получается не бухло, а всякие монстры»).

— Говорящее оружие? — наиболее старший научный сотрудник глянул на меч с интересом. — Интересно было бы засунуть тебя в доменную печь и посмотреть, что получится…

— Эй, ты обурел? — возмутился Яхирон. — А если отрубить тебе голову, что получится? Я разумное существо и требую к себе соответствующего отношения! Ох уж этот ваш руконогий шовинизм!

— Ладно вам, — поспешно вмешался Егор. — Да, вы говорили про область магического выхлопа, что лежит на западе. Что это такое? Нам предстоит отправиться в ту сторону.

— А ничего особенного, — махнул ручищей Шал. — Туда сбрасывается излишняя химероидная энергия, и поэтому реальность в тех местах немного плывет. Отдельные ее пласты смешиваются между собой, возможно проникновение артефактов и существ из слоев с иным энергопотенциалом.

— О все боги Вселенной… — вновь обретший голос Аладдин, похоже, понял хотя бы некоторые слова.

Егор этим похвастаться не мог.

— А там опасно? — уточнил он.

— Не опасней, чем тут, — заверил Шал, и в этот момент донесся грохот и часть лаборатории потонула в дыму.

Когда он развеялся, стали видны опрокинутые столы, месиво из осколков стекла, кусков дерева и разноцветных луж на полу. Стены и потолок покрылись черными пятнами и уродливыми, похожими на язвы дырами, кое-где из них торчали металлические стержни.

Посреди всего этого стоял Глуш, слегка закопченный и несколько озадаченный.

— Вот зараза, — сказал он, задумчиво поглаживая себя по черепу. — В крымской зоне нестабильно.

— Мы, пожалуй, пойдем. — Егор хлопнул Ганди-Ла по плечу, кивнул в сторону выхода. — Вам работать надо, порядок наводить, а у нас дела всякие — подвиги совершать, мир спасать…

Рахива, судя по азартно пылавшим глазам, готов был остаться в башне если не навечно, то на годик-другой.

— Какой порядок? — Шал заулыбался. — Разве его тут наведешь? Ладно, пойдем, я вас провожу…

Для того чтобы пройти в вестибюль с доспехами, он просто-напросто сотворил дверь в ближайшей стене. До той, в которую они вошли, пришлось бы добираться через развалины столов, по залитому чем-то липким полу и мимо начавшего, похоже, яриться Глуша.

Уже переступая через порог, Егор услышал сердитый рык:

— Эй, вы, молодежь! Кто напортачил? Признавайтесь! А не то хуже будет.

Вновь заполыхали стеклянные шары под высоким потолком, искорки забегали по доспехам, выглядевшим так, словно их изготовили только позавчера и ни разу не использовали по назначению. Распахнулись ворота из бревен, и рыжегривый пони радостно замахал хвостом при виде хозяина.

— Счастливого пути, — сказал Шал, когда Егор и сподвижники забрались в седла. — И удачи!

Он пропал так же стремительно, как и появился. Ворота закрылись с таким грохотом, что исполинская башня содрогнулась от фундамента до шпиля. С вершины ее вновь принялись колотить молнии.