Медленно, как показалось Воронкову, очень-очень медленно гофрированный борт прицепа начал вминать машину в каменную стену. Черный кузов перекосило, переднюю часть повело вверх, расплющивающийся бампер отогнулся книзу, и вдруг вместо машины Сашке увиделся огромный черный ящер, встающий на дыбы и раскрывающий пасть в крике боли…

Полыхнула вспышка взорвавшегося топлива, и время пошло в своем обычном темпе. За первым взрывом последовали еще два, и по стеклам телефонной будки простучал град осколков. Именно простучал — ни один из них не пробил окна, даже царапин не осталось, но не успел Воронков осознать это, как еще один обломок кирпича, практически на излете, с дребезгом разнес одно из стекол и смачно шмякнул по болтающейся на проводе трубке.

Посыпалась пластмасса, смешиваясь со стеклянным крошевом. Сашка инстинктивно отдернул ногу, задел дверь — и та распахнулась с такой легкостью, словно никогда и не была намертво заклинена.

У стены дома разгорался пожар, языки желтого пламени лизали искореженную кучу металлолома, в которую превратились прицеп и черная машина, в небо валили едкие клубы химически вонючего дыма. Откуда-то взялась милицейская машина, бьющая по глазам синими и красными вспышками огней, около места аварии уже собиралась толпа зевак, в основном состоящая из покупателей магазина — они громко гомонили, и до Воронкова несколько раз донеслось слово «Повезло!»..

«Еще бы! — мысленно согласился с ними Сашка. — возьми прицеп немного с недолетом и войди он в булочную через витрину… Жуть. И на крематорий тратиться не пришлось бы. Да и мне тоже повезло, будка эта противоударная… Да какое к черту везение, это же очередной ход в дурацкой игре, которая вокруг меня крутится! Да я им… А что я им? Да и кому — им?»

Сашка отошел в сторонку и, устало прислонившись к стене, стоял, почти не обращая внимания на нарастающую суматоху вокруг, хотя посмотреть было на что.

Завывая сиреной, подкатил красный «ЗИЛ», пожарные и милиция начали отгонять любопытную толпу. Злосчастный (или счастливый?) «КАМАЗ» перегораживал проезжую часть — образовалась пробка, и самые нетерпеливые бросались объезжать ее по тротуару, дико сигналя и мешая друг другу.

В другой раз Воронков, как и любой средний человек, с интересом поглазел бы на все это безобразие, но сейчас он просто стоял, подпирая спиной темно-серую бетонную стену. Схлынувшее напряжение оставило после себя почти ко всему равнодушную слабость, и от этого равнодушия Сашка получал сейчас даже какое-то удовольствие — стоишь себе и стоишь, живой, невредимый, опасность миновала, на всех вокруг плевать… Стоп! А вот и не на всех!

Он оттолкнулся от стены и, забыв все свое равнодушие, рванулся вперед: там, в толпе зевак, мелькнул белый брючный костюм и белесо-бесцветные волосы девицы-альбиноски. Теперь Сашка не сомневался: это не бред и не наваждение, он видел ее вполне ясно и отчетливо. Девушка стояла, окруженная людьми, но в то же время, словно отгороженная от них невидимой стеной — может, дело было в том, что она разительно отличалась от них.

В общем-то каждая отдельная черта ее лица, каждая отдельная деталь одежды или оттенок цвета лица, волос и ткани — все по отдельности укладывалось в рамки «допустимой необычности». Но вместе они создавали такое сильное впечатление «нездешности», что было просто поразительно, как это люди вокруг не обращают внимания на эту девицу.

«Да и пусть не обращают, лишь бы мне ее сейчас поймать и потребовать, наконец, ответа…» — лихорадочно думал Воронков, врезаясь в толпу и грубо расталкивая всех подряд.

— Ты куда прешь? — раздался густой бас, и Сашке показалось, что он наткнулся на бетонную стенку. Поперек дороги стоял здоровенный — не толстый, а именно здоровенный мужчина с широким, спокойным лицом. Его рука уперлась Воронкову в грудь и шутя остановила его движение.

— Не видишь, люди кругом? — увещевающе продолжил тот. — Надо куда — иди спокойно…

Сашка вспыхнул, готовый одним ударом в шоковую точку свалить здоровяка наземь, и тут же овладел собой. Дядька в общем-то говорил верно, а он был не прав.

— Извините… — выдохнул он. — Пропустите, пожалуйста, мне срочно надо тут…

Здоровяк не торопясь, опустил руку, чуть-чуть подвинулся, давая возможность протиснуться мимо себя, и Сашка возобновил движение, теперь уже стараясь быть повежливее. Однако когда он все же добрался до того места, где от стены приметил альбиноску, той уже и след простыл — наверное, заминка со здоровяком сыграла свою роль.

— Вот сволочь! — в сердцах бросил Воронков вслух, и стоящий рядом мужик в испятнанной маслом спецовке так же мрачно и раздосадованно ответил, скорее себе, чем ему:

— Да уж точно, блин! Я ж, твою мать, не чайник, пятнадцать лет за баранкой — а иди теперь доказывай, что тормоза с утра чин-чинарем проверил! Козлы на лимузине, чтоб их, глаза залили, а у меня в прицепе пять тонн, и джипа поперек дороги встала! Ну и фигли было делать? Я ж говорил этим долбакам в гараже — не ставьте китайские шланги, ищите наши, а они все: подожди, подожди. Дождался, мать…