Проект коттеджного поселка был готов, но опротивел Илье окончательно, и он искал на участок покупателя. Тогда сдуру он выложил за участок несуразно большие деньги. Вернуть их теперь было проблематично. Подрядчики предлагали ему на десять процентов меньше. Он уже готов был плюнуть и согласиться.

Так прошло два месяца.

Реконструкция давалась Юле тяжело. Представитель охранного предприятия жадничал, гастарбайтеры нещадно портили дорогие стройматериалы, прораб глядел на нее сально. В пятницу он предложил подвезти ее обратно в город. Она задремала на заднем сиденье. Проснулась в машине, припаркованной на обочине проселочной дороги среди леса. Прораб пересел к ней назад и шарил рукой у нее под юбкой. Пах он неприятно. Ей пришлось восемь километров идти пешком до станции.

В электричке она думала о том, что осталась совсем одна. С подругами она не виделась. Настя уехала за границу, Оля была озабочена делами Миши, Люся думала только о сексе. Карма стал мужчиной и тоже покинул ее. Добравшись наконец до города, она решила, что ни завтра, ни послезавтра в пансионат не поедет. Ей вдруг пришло в голову сходить в кино. Фильм попался сиропно-романтический – про письма, которые муж перед смертью написал своей горячо любимой жене, чтобы она открывала по одному каждую неделю и так смогла пережить его потерю. Покойного мужа играл ужасно симпатичный артист. Сильный и простодушный. Максимум мужественности при минимуме сложности. Кого-то он ей напоминал. Но только внешне. Юля с каким-то странным чувством вспоминала ужин, свечи и танцы, всё, до определенного момента… Но думать об этом было нельзя. Она запрещала себе рефлексировать, думать о том, что произошло тогда, когда он почти умер. Запрещала себе думать вообще, потому что мысли сами собой сворачивали в эту сторону. Чтобы выключить всякие мысли, она проговаривала про себя таблицу умножения. Когда кончилась таблица умножения, повторяла таблицу Менделеева с атомными массами, потом латинские названия человеческих костей. Короче, через полчаса она оказалась у парадной Ильи. Нажала на кнопку переговорного устройства. Один раз. Еще один. Ответа не было. Тем лучше.

Илья возвращался из продуктового. Ходил пешком, потому что лень было выгонять машину из гаража. На обратном пути не купил еды, забыл об этом, сразу заехал в гараж. Он еще не привык к тому, что живет один и никто не варит ему обед. Можно было заказать доставку из ресторана. Но по соседству были только японские. А у него начинали слезиться глаза от одного словосочетания «японская еда». Из других ресторанов ждать было долго. А есть уже хотелось сильно. Вот и нес домой через двор увесистый пакет, в котором под грудой мясных и сырных нарезок, зеленым луком и контейнерами с корейской морковкой и салатом оливье пряталась запотевшая бутылка «Абсолюта». Несмотря на ледяное содержимое, только она одна и грела сердце одинокого Ильи.

«Номер не удался, дело житейское», – сказала себе Юля, развернулась и сделала несколько шагов к арке.

Илья увидел Юлю, остановился и выронил пакет. «Абсолют» потерянно звякнул об асфальт.

Она быстро подошла, обняла его за шею и сильно втянула в себя запах. Запах был тот же.

– Прости меня, ладно? Прости!

– Это ты меня прости. Я тебя разорил, на улицу выгнал…

– А я тебя, считай, убила. Это не я «скорую» вызвала. Это подруга моя.

– Да я понял, не сразу, но понял, что ты за этим тогда приходила. Но я решил, что ты в последний момент передумала.

– Я бы не передумала, если бы она меня не убедила.

– В чем?

– Что ты один такой остался на свете.

– Какой «такой»?

– Способный испытывать к женщине по-настоящему сильные чувства. Остальные мужчины испытывают чувства только к самим себе. Обычно различные оттенки любви и жалости.

– Значит, я жив, потому что уникальный?

– Да. Сама-то я не умею чувствовать ни хрена.

– Ты же любишь вроде кого-то.

– Это гормональные глюки.

– Значит, сейчас никого не любишь?

Юля промолчала и разомкнула объятие.

Илья наклонился за пакетом:

– Поднимешься?

– Да я, собственно, уже все сказала.

– Ты только поговорить пришла?

Юля без улыбки посмотрела на него и побрела прочь.

– Я не буду к тебе приставать, честное слово. Только не уходи, – догнал ее Илья.

– Да я не против приставаний. Тут другое. Я, кажется, правда что-то чувствую. Только не знаю, что это, как называется.

– Разве название важно?

– Представь, ты идешь по знакомой улице, а навстречу тебе – зверь, какого ты никогда раньше не видел, с восемью глазами и тремя хвостами. Твой первый вопрос будет: как он называется? Разве нет?

Илья взял ее за руку:

– У тебя усталый вид. Оставайся. Поедим, телик посмотрим.

Она положила голову ему на плечо:

– Я сегодня восемь километров по лесу шла.

– По лесу?

И Юля рассказала, чем занимается, и поделилась сегодняшней неприятностью.

– Я ему ручонки его пакостные поотрываю, – пригрозил прорабу Илья.

Они вошли в лифт.

– Да уж, если не сложно, сделай этому мужлану внушение. Только чтобы он мог работать. Ладно?

– Раньше ты от помощи отказывалась.

– У тебя брюшко появилось. Приходи ко мне худеть. Я опять в клубе работаю.

– Брюшко? Правда? Питаюсь всухомятку, – Илья смущенно посмотрел на свой живот.

Лифт остановился. Илья открыл дверь в квартиру, они вошли.

– Слушай, а с того времени в клубе, ну, когда мы с тобой… У тебя много мужиков было?

– Дай подумать.

Она с провоцирующей улыбкой принялась загибать пальцы. На десятом он не выдержал – поморщился.

– Никого не было, – она перестала улыбаться.