Я прижала ладонь ко рту. Адриан снова невесело усмехнулся, глядя перед собой.

– Не уверена, что это была вспышка неконтролируемого гнева, - сказала я.
– Мана никогда ничего не делает в порыве...

– Это еще хуже, не находишь?

– Как сказать. Я вот почему-то не уверена в бескорыстных помыслах Субирано относительно тебя, - осторожно сказала я, опасаясь вызвать негативную реакцию у Адриана.
– Отец тебя любил, поэтому забрал с собой. А Суби любила твоего отца, но он...

– Я не глуп, - перебил меня Адриан, - но Суби спасла меня, а отец обрекал на смерть.

– Мне кажется, ты, рассказывая мне все это, стремишься очернить отца, в первую очередь, перед собой. Ты убеждаешь себя, что он зло, а Субирано - добро...

– Я пытаюсь лишь сказать, что...
– он умолк.
– Я потерял нить нашего разговора.

– Ты поведал мне, что твой отец - лжец. Поверь, я знала его с куда более плохих сторон, но мне хватало ума отделять зерна от плевел. Неужели тебе не приходилось убивать, что ты сейчас осуждаешь его?

– Я не осуждаю. Я убивал, но редко и лишь в случае необходимости.

– Что ты называешь необходимостью?

Он молчал.

– То, что таковым считает Суби?

Адриан вскинул на меня глаза. Он был раздражен.

– Ты искренне полагаешь, что ты самая умная, а другие вокруг тебя - кретины?

– Полагаю, потому что у меня есть все причины для этого. При всем уважении, Адриан, не я уже сотни лет в ссоре с отцом, не я принадлежу до костей деспотичной вампирше, сделавшей тебя идеальным оружием мести против человека, больше жизни любящего своих детей...

После этих моих слов Адриан молнией придвинулся ко мне поближе. Боже, что заставляет меня гнуть эту опасную линию?..

– Кто ты ему и почему защищаешь Ману?
– спросил Адриан, предлагая мне снова бутылку. Он справился с эмоциями.

Я отпила, отдала бурбон обратно Адриану. Когда он протянул руку, я схватила ее. Странно, но этого котенка я не боялась. Изумленные голубые глаза смотрели на меня.

– Мане я никто, и не защищаю его ни в коем случае. Знаешь, как меня обнаружили вампиры?

– Как?

Ну вот и я могу кое-что поведать из героического прошлого вампиру.

– Я укрыла у себя новообращенного вампира, больного сифилисом, отбивалась от нападок твоего отца и его мастера, а потом вылечила новообращенного и способствовала падению мастера, копавшего под Ингемара, - я перевела дух. Нет, надо было как-то красивее рассказать.

С каждым моим словом глаза Адриана расширялись все больше и больше.

– Да ты сумасшедшая...

– Я Гайя. И я защищаю лишь тех, кто в этом на самом деле нуждается.

– Гайя?..

– Да. Ты, похоже, не знаешь моего имени.

– Не знаю, - он смотрел то на мою руку, пожавшую его, то на мое лицо. Адриан осторожно вдохнул воздух, чуть склонившись к моему уху.
– Субирано запретила мне приближаться к тебе, кстати.

Какая интересная новость. Значит, Суби что-то чувствует и понимает... Не знаю, как она, но во мне играет какая-то смутная ревность. Сын Маны не должен принадлежать ей. Слишком уж много дерьма эта сука сделала зеленоглазому.

– Но ты приблизился.

– Почему нет? Это приятно, а приятного в последнее время мало в моей жизни.

Я отвела волосы в сторону, вплотную придвинулась к Адриану. Он вздрогнул, когда моя рука легла ему на колено. Если Суби не хочет, чтобы Адриан приближался ко мне, ей лучше стоит за ним приглядывать. А пока ее нет рядом, у меня есть шанс привязать к себе этого чужого пленника. И разбавить своей кровью его неволю...

Я красноречиво взглянула на Адриана. Он вытаращился на меня, как католик на Сикстинскую мадонну - с благоговением и страхом.

– Хочешь еще немножко приятного? Только не говори никому, хорошо?

– Я...

– Смелей. Ты же не осушишь меня до дна?

– Нет, - в его голосе впервые прозвучали какие-то вампирские уверенные нотки.
– Я знаю свои силы. Но зачем?..

– Потому что ты мне нравишься. Потому что твой отец будет в бешенстве, если узнает.

– Тебе не достанется от него?

– Кусай, не думай о последствиях. В моей жизни тоже было мало хорошего в последнее время, и я не вполне свободна, так что мы в одной лодке. Кусай.