Он не был слишком высок. Наверное, ростом с меня или даже чуть ниже. Наверняка и та блондинка, что сидела ныне голой на полу, даже без каблуков была выше его. Смуглокожий, он, как и большинство вампиров, носил нестриженные, более того - нечесанные черные волосы, наверняка спадающие на глаза. Также Траян носил неухоженные бородку и усы, но ему вся эта неухоженность и дикость очень шла. В ушах Мастера красовались серьги-копья. Истинно римский нос и аккуратный рот, мужественные скулы - наверное, в те времена, когда он был обращен, подобные образчики мужской красоты были редкостью.

Запястье Мастера украшал толстый шипованный браслет из гематита, на видимых участках кожи (Траян был в тонкой черной рубашке с коротким рукавом и брюках) я насчитала три татуировки. Он был хорошо сложен: полупрозрачная ткань рубашки была эффектно натянута мощными плечами.

Я представляла его себе иначе - этаким рослым сероглазым центурионом, от которого больше веет величием, нежели брутальностью. И вот этого стека в его руке я точно не представляла.

И еще. Когда Траян чуть склонил голову, глядя на меня с вопросом, на его шее я с ужасом увидела символ... который мне тоже показывала Бездна: татуировка в виде руны с древнего меча...

Однако медитировать и разгадывать тайный смысл посланий Бездны было некогда.

– Буонасера, сеньор, - как можно вежливее сказала я, склоняя голову.
– Искренне прошу прощения за мое вторжение...

Я еще раз склонила голову. Краем глаза вижу офигевшее лицо Жанны, Бирсен, закусившую губу... Траян кивает зачарованно в такт моим словам. Надо сказать, улыбка его стала очень широкой и радостной.

– ... но не могли бы вы, - я достала пистолет и наставила на него, - не двигаться с места?

Взвились было на ноги близнецы и сидящий ближе всех ко мне черноволосый юноша (я сразу взяла на прицел его), но окрик Траяна на итальянском заставил их застыть.

– Спокойно, - уже на английском приказал он им.
– Сядьте. Дарио...
– обратился он к все еще стоящему черноволосому.

Тот повиновался, но явно нехотя. И глаз с меня не спускал.

– Эстелла, - обращаюсь к ней.

Плечи вздрагивают, смотрит на меня через плечо. Затравленный взгляд голубых глаз.

– Ду ю спик инглиш?
– спрашиваю.

Помедлила и:

– Йес, ай ду.

– Тэйк йор клоузес энд кам ту ми.

Она неверяще глядит на Траяна. Тот уже не улыбается, но и не препятствует. Девушка подбирает платье и лифчик и ползет ко мне. Не знаю, плюнуть хочется или отвернуться. Почему они делают такое с людьми? Ведь вампиры тоже когда-то были смертными.

– Ар ю вэмпайр?
– слышу снизу. Эстелла спряталась за мной, все еще сидит на полу.

Не смотрю на нее, смотрю лишь на Траяна, который, в свою очередь, не отрывает взгляда от меня.

– Ноу, айма хьюман...

Наверное, бедняжку устраивает кто угодно, лишь бы не вампир.

– Оденься, - говорю ей на английском.

– Все? Ты закончила?
– интересуется Траян, откладывая стек в сторону и сцепляя руки в замок.
– Дампир. Вот так сюрприз.

Ой ли сюрприз, думаю я, но вслух говорю:

– С вашего разрешения, я бы хотела эту девушку увести отсюда.

– Га...
– заикается было Жозефина, но ее пинает Жанна.
– Ты, пожалуйста, одумайся, ты не в себе, столько крови потеряла... Мастер Траян, она даже сознание теряла от потери крови. Не слушайте ее.

Если бы можно было, я сейчас запустила бы в эту козочку обувью.

– Оружие она держит крепко, тем не менее, - заметил Траян.
– Как тебя зовут, девушка?

– Вы не знаете, как меня зовут, - констатирую я факт.

– А должен знать?
– слышу нехорошую нотку в его голосе.

– Меня зовут Гайя.

– Гайя... Это настоящее имя?

– Настоящее.

– Как интересно. А кто твой отец? Или мать?..

– Я не знаю.

– Как твоя фамилия?

– Полно, Мастер, - не выдерживаю я.
– Я уверена, что Штефан Диаконеску рассказывал вам обо мне.

– Откуда такая уверенность?
– теперь он снова улыбается.

– Он утаил от вас сведения о дампире?

– Ну, Ингемар тоже утаил, - голос Траяна не предвещает ничего хорошего.
– И Десперадо. Это он так тебя?..

– А это вы ее так?
– киваю подбородком на копошащуюся у моих ног Эстеллу.

Траян встает. Я целюсь ему прямо в сердце.

– Как твоя фамилия, Гайя?
– спрашивает он так, что я не смею не ответить.