– Перекуси.

– Кимура, та еда, которую я привезла вчера - обещай...
– я откусила от бутерброда, - обещай, что когда вернется Траян, вы будете хоть иногда кормить Эстеллу.

– Да, мы с Сашей, когда заметили, что она не ест ничего, начали подсовывать ей еду, пока Траян не видит.

Я отпила кофе. Как же я голодна. Ким взял из ящика чистое полотенце, намочил его в воде под краном и, опустившись передо мной на одно колено, начал вытирать засохшую кровь с моих ног. Я даже жевать перестала от удивления. У Кима выходило очень заботливо и сексуально оттирать пятна с моей кожи. К тому же, на лице у азиата было такое смирение, что мать Тереза обзавидовалась бы.

– У меня есть к тебе деловое предложение, - сказал Ким, вставая и полоща полотенце под струей воды.

– Деловое?
– переспросила я с набитым ртом.

– Да, - парень вернулся ко мне, снова становясь на колено и продолжая вытирать кровь.
– Знаешь, из тебя бы вышел отличный патернал.

Я едва не подавилась кофе.

– Они тянутся к тебе, ты оказываешь на них заметное влияние, - Ким взял меня за щиколотку и начал оттирать кровь с нее.
– Я был бы рад, если бы ты помогала мне. Если ты захочешь стать вампиром - надеюсь, ты придешь ко мне. И, надеюсь, останешься со мной, - он поднял на меня глаза.
– Я знаю, Мана и так далее. Но если вдруг что - помни, что я приму тебя с радостью и так, как ты захочешь.

– Спасибо, Ким, - я не стала искать в его словах потайной смысл, - но в моих планах пока нет становиться вампиром. Хотя твое предложение очень заманчиво...
– я доела последний бутерброд, запила его кофе.

Умелые руки Кимуры быстро справились с моими ногами. Азиат поднялся, бросая полотенце в мусор.

– Спасибо, - я поправила безнадежно испорченное платье Бирсен, - ты очень заботлив.

Парень улыбнулся устало, присаживаясь подле меня.

– Пустяки...

Я почувствовала, что тоже очень устала. И морально, и физически.

– Кимура, можно ли мне где-то у вас прикорнуть, только чтоб никто не трогал меня?

– Конечно. Можешь лечь на диване в нашей комнате, или же я найду тебе пустую комнату.

– Я лучше на диване. Ты же там будешь сидеть, правда?

– Да.

Однако этот план нам осуществить не удалось. Едва я, заменив платье на футболку Кима, улеглась под теплое одеяльце, вернулись Мана и Бирсен, мрачные, как гробовщики.

– Собирайся, я отвезу тебя, - сказал мне Мана, входя с турчанкой в комнату.

Пришлось тащиться к Бирсен, у которой в комнате был бардак, надевать свою одежду и извиняться за испорченное платье.

– Да ничего страшного, я его и не носила - не идет мне...
– успокоила меня турчанка.

Я махнула на прощание Киму, когда Мана уводил меня, сонную, из дома.

В машине я прижалась лицом к его плечу.

– Я хочу к тебе.

– Ко мне?

– К тебе домой.

– А к себе не хочешь?

– Нет. Хочу к тебе.

– Что ты там надеешься увидеть?

– Тебя. Тебя в твоем доме.

Мана приподнял брови.

– Ничего нового ты для себя не откроешь.

– Я впустила тебя в дом своей семьи. Ты меня еще и обманул тогда, хотя апеллировал именно к моему доверию... Я прошу лишь побывать у тебя в гостях.

Губы Маны сжались, он слегка нахмурился.

– Ладно, - сказал он, наконец, - ко мне, так ко мне.

Особо-то я ничего не увидела, так как к моменту приезда к дому Маны была уже вареным овощем. Вампир почти нес меня до квартиры, я так устала за весь день, что не было сил даже дотерпеть до постели. Я помню, как меня несли темным коридором, раздевали и укладывали в невыносимо мягкую и удобную постельку. Последней мыслью, посетившей меня, было: "Что-то слишком часто меня в последнее время мужчины спать укладывают".

Проснулась я уже после обеда. Потянулась в постели. В комнате царил полумрак. Я села. Я была одна. Встала, зажгла свет. Обнаружила, что раздета до трусов.

Спальня была произведением искусства. Я стояла на великолепном черном паркете, идеально гладком и матово поблескивающем. Выкрашенные в темный шершавые стены, светлое белье на кровати и светлый же шкаф, сама кровать представляет собой высокий матрас на ножках и с фантазийной спинкой. Я долго рассматривала причудливые изгибы и линии. На стене возле двери - огромное трехстворчатое зеркало. Представляю, как Мана перед ним крутится, выискивая в своем облике мельчайшие недочеты. Стало смешно.