Шрифт:
— Да, их покалывает. — Я пробую губы пальцем.
— Дай мне знать, если они онемеют.
Я вскидываю голову. Что это значит? Он имеет в виду…? Он что, только что…? По моему телу пробегает огонек желания. И как мне на это реагировать? Я пытаюсь придумать какую-нибудь лукавую соблазнительную фразу.
— А какая твоя любимая пьяная сцена в кино? — выпаливаю я, разом разбивая все очарование момента.
Люка на секунду задумывается.
— Ты видела «Идет сентябрь»? Старый фильм с Джиной Лоллобриджидой и Роком Хадсоном, 1961 года?
— Это где он приезжает в Италию и обнаруживает, что дворецкий превратил его собственную виллу в отель?
— Там две группы американских школьников: группа мальчиком под предводительством Бобби Дэрина и группа девочек…
— Во главе с Сандрой Ди! — вспоминаю я.
— Рок держит их на расстоянии, и тогда мальчики пытаются его напоить, чтобы убрать с дороги. Они думают, что с легкостью его перепьют, потому что для них он старик, но он побеждает! Однако, несмотря на свою победу, он терпит полное фиаско, потому что теряет возможность добиться того, чего действительно хочет…
— То есть провести ночь с красавицей Джиной!
Люка кивает.
— И вот он просыпается, злой, с больной головой, и дворецкий приносит ему специальный напиток, который, как он говорит, идеален для «тяжелого утра, когда…»
— «…вчера ничего не получилось!» — заканчиваю я, и мы хором смеемся. Потом я спрашиваю Люка: — Ты любишь смотреть кино?
Он подливает мне последние капли граппы.
— Да, мне нравится. Это такое воображаемое путешествие. У меня было не так много приключений, как у тебя, но я иду в кино — и попадаю в другой мир.
Я улыбаюсь. Все, что он говорит, звучит так романтично.
— Ты знаешь, что Роза однажды снималась в кино? — спрашивает Люка. — В небольшой роли. Это был итальянский фильм…
— Правда?
— Да. Винченцо ревновал, потому что актер на главной роли был ею просто околдован, но в тот момент о не мог ничего сказать поперек, потому что был женат на Кармеле.
— И что случилось потом?
— Роза отказала актеру. Она всегда была верна Винченцо.
— Ей, наверное, было очень трудно, — предполагаю я. — Любить его так сильно и при этом принимать то, что он принадлежит другой женщине.
— Грустная история, да? И для Винченцо тоже — мужчина, страстно влюбленный в одну женщину, но женатый на другой…
Мы с Люка смотрим друг на друга.
— Попросим счет?
24
— Клео?
— Да?
— Это моя драгоценная, ненагляднейшая, гениально стряпающая сожительница?
— Ким, а Ким, ты, случаем, не пьяна?
— Угу, — подтверждаю я.
— Умница!
— Я не просто пьяна, я накушалась граппы! — кричу я.
Это что?
— Это такая водка. Привезу домой целый чемодан. Они ее гонят из винограда и…
— Ким!
— Что?
— Ты пьяна и не плачешь. Это может значить только одно!
Я закрываю трубку рукой и тихо шепчу:
— Я сегодня ночую в тайном любовном гнездышке Гарбо с Люка!
— О боже мой! — взвивается Клео. Я визжу в ответ.
— Как это случилось?
— Это судьба, Клео! Как ты думаешь, можно считать это неверностью, если он меня первую полюбил? Еще до нее?..
— Ты о чем?
Времени рассказывать о встрече с Розой у меня нет, поэтому я перехожу к главному:
— Просто скажи, должна ли я…
— Вперед!
— Правда?
— Да, я об этом думала — помнишь там, у Ар- ко Натур ал е. Люка сказал тебе, что у него есть две причины просыпаться о утрам?
— Да…
— Это были магазин и Ринго. Не она. Ни слова о жене.
— Ну, я думаю, он не просыпается ради нее в буквальном смысле, потому что ее сейчас нет, — рассуждаю я.
— Может, они расстались на пробу — нужны они друг другу или нет?
— Думаешь? — Я оживляюсь — эта версия меня успокаивает.
— Возможно. А что ты имела в виду, когда сказала, что он полюбил тебя первую?
— Он возвращается из туалета, — шепчу я. — Мне пора!
— Ким, скажи!
— Пока-а, богиня домашнего кочерга!
— Очага!
— Рычага!
Я вешаю трубку и подхожу к Люка.
— Готова? — спрашивает он.
— Ага! — сияю я.
Мы выходим на улицу и видим, что дождь стих, небо прояснилось и воздух напоен свежестью.
— А теперь — вперед и вверх! — говорит Люка, оценивая взглядом дорогу, ведущую к Вилла Чим- броне.