– Куда мы направляемся? – наконец поинтересовалась я.

– Многоквартирное здание на Слоун. Требуется кое–какая домовая чистка.

Слоун–стрит бежала параллельно Старк в двух кварталах от нее. Старк – самая худшая улица в городе, скопище наркоты, отчаяния и прибежище всяких тварей. Гетто облагораживается в виде кварталов, марширующих с юга, и большая часть Слоун представляет собой демаркационную линию, разделяющую беззаконность и законопослушание. Велась вечная борьба, чтобы удержать эту линию и не подпускать толкачей и уличных проституток к Слоун. Хотя по слухам в последнее время Слоун битву проигрывает.

Рейнджер проехал три квартала по Слоун и остановил машину. Он кивнул в сторону здания из желтого кирпича через улицу, с двумя дверями.

– Вот наше здание. Нам нужно на третий этаж.

Здание было четырехэтажное, и я предположила, что на каждом этаже имелись две или три маленькие квартиры. Цокольный уровень был покрыт бандитскими граффити. В окнах темно. На улице не было транспорта. Гонимый ветром мусор кучами валялся у тротуаров и собирался у дверей.

Я перевела взгляд со здания на Рейнджера:

– Ты уверен, что это законно?

– Узаконено домовладельцем, – ответил Рейнджер.

– А эта домоочистка включает людей или просто… вещи?

Рейнджер воззрился на меня.

– Ведь существует легальный процесс вышвыривания людей и их имущества из квартир, – напомнила я. – Нужно представить уведомление о выселении и…

– Легальный процесс обычно двигается черепашьим шагом, – заметил Рейнджер. – А между тем, детишки в этом здании страдают от людишек, которые ходят ширяться в 3С.

– Считай, что это работа во благо обществу, – сказал один из парней с заднего сиденья.

Двое других закивали.

– Ага, – поддержали они. – Общественная работа.

Я похрустела костяшками и пожевала нижнюю губу.

Рейнджер вылез из машины, обошел сзади «рейндж ровер» и открыл дверь. Раздал всем бронежилеты, вручил каждому черную ветровку, которая имела надпись на спине большими белыми буквами – ОХРАНА.

Я застегнула жилет и понаблюдала, как все облачаются в черные нейлоновые ремни, и каждый цепляет кобуру с оружием.

– Дай–ка выскажу дикую догадку, – произнес Рейнджер, обхватив рукой меня за плечо. – Ты забыла взять с собой пистолет.

– Отделочники не пользуются оружием.

– В этом районе еще как пользуются.

Мужчины выстроились передо мной.

– Джентльмены, это мисс Плам, – представил Рейнджер.

Парень неопределенного происхождения протянул руку:

– Лестер Сантос.

Стоящий рядом в очереди проделал то же самое:

– Бобби Браун.

Последнего парня звали Танк. Легко было догадаться, как он приобрел это имя.

– Лучше мне не ввязываться во все это, – сказала я Рейнджеру. – Если меня арестуют, вот будет неприятность. Ненавижу аресты.

Сантос хмыкнул:

– Мужик, тебе не нравиться стрелять. Ты не любишь аресты. Так ты совсем ничего не смыслишь в веселье.

Рейнджер натянул куртку и отправился через улицу с бандой веселеньких парней, сомкнувших ряды позади него.

Мы вошли в здание и поднялись на два лестничных пролета. Рейнджер позвонил в квартиру 3С и прислушался к двери. Остальные прижались к стене. Все молчали. Рейнджер и Сантос держали в руках оружие. Браун и Танк светили фонариками.

Я собрала себя в кулак, ожидая, что Рейнджер сейчас вышибет пинком дверь, но вместо этого он достал из кармана ключ и вставил в замок. Дверь открылась, но держалась на цепочке. Рейнджер отступил на два шага, бросился на дверь, вышибив ее плечом с цепочки. Дверь с треском распахнулась, и первым вошел Рейнджер. Следом все, кроме меня. Зажегся свет. Рейнджер прокричал: «Охрана!» И наступил хаос. С матрасов на полу повскакивали полураздетые люди. Женщины визжали. Мужчины сыпали проклятиями.

Рейнджер проходил комнату за комнатой, надевая на людей наручники, выстраивая их вдоль стены в гостиной. В общей сложности оказалось шесть человек.

Один из типов обезумел, махал руками, не давая надеть наручники.

– Не имеете права, вы, ублюдки, – вопил он. – Это моя квартира. Это частная собственность. Кто–нибудь вызовите гребаную полицию.

Он вытащил из кармана штанов нож и щелкнул лезвием.

Танк сгреб мужика сзади за рубашку, приподнял и выкинул в окно.

Все оцепенели, онемело уставившись на разбитое стекло. Я раскрыла рот от удивления, а сердце замерло в груди.

Рейнджер и бровью не повел.

– Придется заменить это стекло, – заметил он.