Боги минувших времен: стихотворения
вернуться

Кондратьев Александр Алексеевич
Шрифт:

Русалки

Мы – беззвучное струек движенье Усыпленной воды; Мы — в тумане лесном отраженье Полуночной звезды. Нам так нравятся томные ласки Серебристой луны. Изумрудною зеленью ряски Наши косы полны. Мы — неясного шепота звуки, Тихий плеск в тростнике, Мы — чьи бледные тянутся руки К звездам ночи в тоске. Мы грустим, шелестя и вдыхая Запах водных цветов. Мы — воздушная, легкая стая Чьих-то сладостных снов…

Вельзевул

Пусть Михаилом горд в веках Иегова. Я равнодушен к вам, враждебные владыки. Пусть розой Астарот венчался медноликий; Пусть без конца звучат хвалебные слова Астарте женственной; пусть славит танец дикий Молоха мрачного, похожего на льва. Моя перунами увита голова. Я — Вельзевул. Я — неба князь великий… О, только ты один, мой властный, гордый брат, С челом пленительным, увенчанным звездою, Своей улыбкою мне не даешь покою! Я знаю, для кого приветливо горят Глаза Обманчивой. Клянусь моей судьбою, Лазурноокая, я притяну Твой взгляд!

Царица шабаша

Ты помнишь, на черном зловещем баране Ты к нам прискакала нагая, Белея, как призрак в полночном тумане, Испуганно слезы роняя? Ты помнишь, как ярко огни запылали, Как в пляске завились инкубы, Как гости, склоняясь, «лицо» целовали В холодные, бледные губы? Ты помнишь, кропили нас кровью козленка… Горячие, алые брызги… Как плакал в толпе кто-то долго и звонко Под общие крики и взвизги? Когтями нечистые вырыли яму, И влагой она засветилась. Под дикую песню, где славили «Даму», Ты помнишь, туда погрузилась? Ты помнишь, как, очи потупивши долу, В клубах кантариды и нарда, Полна содрогания, шла ты к престолу Принять поцелуй «Леонарда»; Как в трепете сладко-томителыюй муки, Тебе неизвестной дотоле, Ты, гордо раскинув прекрасные руки, Простерлась на страшном престоле?

Заклинание

Тихо в подвале. Вдоль свода кирпичного Отблески пляшут огня. Веяньем холода страх непривычного Обдал тебя и меня. Брошены в уголья травы душистые. Пламень дрожит голубой. Силы нездешние, силы нечистые Мы заклинаем с тобой. Тесен наш круг. Вся полна ожидания, Ты мне прижалась к плечу. Обнял я стан твой. Слова заклинания Строго и властно шепчу. Кончил. Чу! Трепет гудения струнного, Тихий, таинственный стук! Ждем мы видений, меча двоелунного Не выпуская из рук… Ахнула ты, содрогаясь и путая Нить непонятную слов. Ларвов тела безобразно раздутые К нам поползли из углов. Следом, колеблясь, как травы болотные, Духи иные стеклись. Формы людские и формы животные В них своенравно слились. Поднял я перстень с звездой златокованой, Пятиконечной звездой. — Духи, ответьте, что нам уготовано В жизни суровой судьбой? Что нам сулит непреложно грядущее? Горе иль радостей дни? Ждем мы с тоскою… Молчанье гнетущее. Не отвечают они… Грозно сгущаясь, толпа безобразная Все прибывает из мглы. Шепчутся головы мертвенно-грязные; Уст их кривятся углы. Тянутся цепкие руки мохнатые… Вот они вновь поползли, Крови и мыслей исчадья проклятые… Близко… Коли их, коли!..

«Ветер и мрак ледяной…»

Ветер и мрак ледяной… Хаоса дальнего шум. Вырвал из жизни земной Душу мне смертный самум. В мир пережитых минут Мне возвращения нет. Сладко поют и зовут Кольца лазурных планет… Мимо! Не тянет меня Лун упоительный зов. Громко бушует, маня, Хаоса сладостный рев. Вечную чувствуя связь, Мчусь метеором туда, В пляске безумной кружась, Я потону без следа.

«В доме отца моего обителей много…»

(От Иоанна 14, 2)

Мы ждем Тебя. Из недр ущелий диких, Из тьмы пещер, из топей и трясин Несется крик и малых и великих: О, низойди, сойди к нам, Властелин! Из тесных нор, где, прячась друг от друга, Забились мы, летят к Тебе мольбы, Не молкнет вопль: сойди с святого круга, Спаси наш род от тягостей судьбы! Войди в леса, лазурью осиянный, Своим явленьем алчных разгони, Явись средь нас, о сладкий, о желанный, И на ползущих ласково взгляни! Мы ждем Тебя, бессильно простирая Корявых лап усталую ладонь… Ты низойдешь! Застонет мгла немая, И запоет Твой благостный огонь…

Вечер в Афинах

Посвящается А. П. П-му
Помнишь тот вечер? Пели гетеры. Чаши встречались звеня. Лили по-скифски. Пили без меры; Пили до проблесков дня. Медь и вино мы вместе мешали. Рвалися струны кифар. Странно знакомы, лица мелькали Сквозь опьяненья угар. Помнишь ли смех, поцелуи, улыбки, Запах курений и вин… Кордакс всеобщий?.. Как смелы и гибки Стройные девы Афин! Помнишь, средь звуков оргии шумной, Слившихся в радостный хор, Кто-то, споткнувшись в пляске безумной, Рухнул на тирский ковер?.. Меж занавесок небо виднелось; Крупные звезды на нем… Звезды нам пели… Небо вертелось, Падали кубки с вином. Дев розоликих теплились очи. Ночь была в косах у них… В теплых объятиях ласковой ночи Каждый стал кроток и тих… Помнишь ты утро? С грустью во взоре Мы покидали Пирей. Судно нас ждало. Пенилось море; Гневался старый Нерей… 1906 г.

Аравийская куртизанка

Пред любою стрелой открывая колчан, Я во всякие очи гляжусь, Каждый вечер встречать выхожу караван, Перед каждым шатром я сажусь. Пусть соседи твердят, что не знают стыда Ни ланиты мои, ни глаза; Пусть цепочек у ног не видать и следа, Но зато на руках — бирюза… Я, как башня, тверда, я, как пальма, стройна И легка, словно горная лань. Темно-бледная грудь моя взорам видна Сквозь мемфисскую легкую ткань. Под ушами моими подвески звенят. Золотые запястья на мне. Я в ночной тишине в честь богини Аллат Вся нагая пляшу при луне. В час, когда будет кротко Аль-Уцца мерцать, Приходи, мой возлюбленный брат. Две звезды синеватых — богини печать – На щеках моих смуглых горят…