Увидев его, Заглоба начал в восторге топать ногами, так что поднял целые облака пыли, хлопать в ладоши и кричать:

— Бей их, собачьих сынов! Руби их, коли, режь, дери с них шкуру! Руби их всех до единого!

От крика и усилий глаза его налились кровью, так что несколько мгновений он ничего почти не видел; но когда он снова открыл их, то ему представилось прекрасное зрелище: на коне, как молния, мчался Богун с. горстью казаков, без шапки, в одной рубахе и шароварах, а за ним гнался со своими солдатами маленький Володыевский.

— Бей! — крикнул Заглоба. — Это — Богун!

Но голос его не долетел до Володыевского. Богун тем временем перепрыгнул через забор, Володыевский — за ним; некоторые из казаков отстали, а у других лошади свалились от прыжка. Заглоба взглянул опять и увидел Богуна уже на равнине, Володыевский был там же. Казаки Богуна и солдаты Володыевского рассеялись; началась одиночная борьба. Заглоба замер, глаза его чуть не вылезли из орбит он увидел, что Володыевский совсем уже настиг Богуна, как гончая кабана; последний повернул голову и выхватил саблю.

— Они уж дерутся! — кричит Заглоба.

Еще минута, и Богун падает вместе с лошадью, а Володыевский, стоптав его, гонится уже за другими.

Но Богун еще жив; он вскакивает и бежит к скатам, заросшим кустарником.

— Держи, держи его! — кричал Заглоба. — Это — Богун.

Но вот мчится новая ватага казаков, которая скрывалась до сих пор под скатами, а теперь, открытая в своем убежище, искала другого прикрытия. За ними в нескольких саженях гонятся солдаты. Ватага эта, догнав Богуна, подхватывает его и увлекает с собой. Наконец она совсем исчезает из глаз; с нею исчезают и солдаты.

На дворе сделалось пусто и тихо, потому что даже солдаты Заглобы, отбитые Володыевским, вскочив на казацких лошадей, погнались вместе с другими за бегущим неприятелем.

Заглоба спустил лестницу, слез сверху и, выйдя из хлева, сказал:

— Я свободен…

И начал оглядываться. На дворе лежало множество убитых казаков и несколько солдат. Шляхтич медленно расхаживала между ними, внимательно оглядывая каждого, и наконец опустился перед одним на колени. Через минуту он уже поднялся, с жестяной фляжкой в руках

— Полная! — пробормотал он.

И, приложив ее к губам, опрокинул голову.

— Недурна!

Затем снова оглянулся и повторил, на этот раз решительнее:

— Я свободен…

Потом пошел к хате, на пороге которой наткнулся на труп старого бондаря, убитого казаками, и вошел в неё.

Когда он вышел, на жупане его, запачканном в навозе, блестел пояс Богуна, вышитый золотом, за который был заткнут номе с крупным рубином на рукоятке.

— Бог награждает мужество! — бормотал он. — Пояс набит довольно туго! А плюгавый разбойник! Надеюсь, что он не вывернется теперь! Однако этот маленький Володыевский — штучка! Я знал, что он храбрый солдат, но никак не ожидал, чтобы он так насел на Богуна! Такой маленький, а сколько в нем храбрости и одушевления! Богун мог бы носить его у пояса, вместо ножа, А, чтоб его черти взяли! Нет, лучше помоги ему, Боже! Он, должно быть, не узнал Богуна, а то прикончил бы его. Фу, как здесь пахнет порохом! Даже в носу крутит! Однако я вывернулся из такой беды, в какой еще никогда не бывал! Слава Всевышнему! Надо присмотреться к этому Володыевскому — в нем, должно быть, сидит дьявол.

И, рассуждая таким образом, Заглоба присел на пороге хлева и стал ждать.

Вдали, на равнину показались солдаты, возвращающиеся с погрома, с ВолоДыевским во главе, который, увидев Заглобу, поскакал скорей и, соскочив с коня, подошел к нему.

— Вас ли я вижу? — кричал он еще издали.

— Меня, в собственной моей персоне! — ответил Заглоба. — Да благословит вас Бог за то, что вы пришли на помощь!

— Слава Богу, что вовремя! — ответил маленький рыцарь, радостно пожимая руку Заглобы.

— А как же вы узнали об всем, что тут случилось?

— Мне дали знать крестьяне этого хутора.

— А я думал, что они изменили мне.

— Нет, это добрые люди. Ушли целыми только молодые, а что сталось с другими — не знают.

— Если не изменники, то, значит, их побили казаки. Хозяин лежит около хаты. Но дело не в том… Скажите, Богун жив или убежал?

— Разве это был Богун?

— Ведь это был Богун, тот, без шапки, в рубахе и шароварах, которого вы повалили вместе с лошадью.

— Я его ранил в руку. Черт возьми, как же это я не узнал его! Но вы? Что вы натворили?

— Что я натворил? — повторил Заглоба. — Пойдемте, и вы увидите.

С этими словами он взял его за руку и повел в хлев.

— Смотрите! — сказал он.

Володыевский, войдя в хлев со света, сначала ничего не мог разобрать, но когда глаза его несколько освоились с темнотой, он разглядел кучу мертвых тел, лежащих в навозе.

— Кто же это столько, нарезал их? — с удивлением спросил он.