Но для начала нужно выяснить, что происходит в Колдубинске. Расшибиться в лембас, но найти убийцу несчастных магов. Никогда не испытывая особой любви к профессиональным волшебникам, после посещения «Елочек» Эринрандир проникся к ним искренним сочувствием. Честное слово, лучше пить водку и однажды не проснуться из-за острой интоксикации, чем незаметно перебрать с магией и очутиться в МЛТП. Хотя… в нынешнем душевном состоянии Эрин легко бы вписался в тамошний контингент. А что? Проникался бы позитивом под руководством латексной Неоны, клеил бы конвертики, выращивал в своих фантазиях псевдоморковь и квазигорчицу. А на психотерапевтических сеансах милейший Панк Дурманович не стал бы клеймить, а, напротив, всецело поощрял бы эротические фантазии пациента ап-Телемнара, даже если они направлены на саму Владычицу.

Эрин сверился с картой, компасом и часами, определяя свое местоположение. Где-то рядом должна быть избушка Эфы Горыниевны. Где-то тут она… неподалеку…

– Эй, добрый молодец, ты тут дело пытаешь аль от дела лытаешь?

На ловца и зверь бежит, так орки говорят, кажется?

Под раскидистой дикой грушей стоял маленький, почти сказочный домик, а на его крылечке сидела древнючая гоблинша. Такая старая, что кожа успела посереть до светлого оттенка маренго. Но Эринрандир не осмелился бы назвать ее страшной. Нет! Ведьма была по-своему прекрасна. Белые длинные косы снежно блестели и ниспадали почти до земли, не говоря уж об изумрудно-зеленых раскосых глазах, драгоценными камнями горевших на сморщенном личике. А еще Эфе Горыниевне поразительно шла черная кружевная мантилья, наброшенная на плечи поверх меховой безрукавки. Ну до чего же колоритная ведьма!

– Добрый день, сударыня, – церемонно поклонился эльф.

– Добрый, – согласилась ведьма. – Но только не для тебя, юноша.

– А что, так заметно? – мрачно поинтересовался Эрин.

– Да я вроде пока не слепая, – ухмыльнулась Эфа. – Как тебя звать, миленький?

– Эринрандир ап-Телемнар, капитан НЧЧК.

– Ох ты! Такой молоденький, а уже капитан! – восторженно всплеснула руками гоблинша. – Это ж с каких делов тебя занесло в нашу глухомань, малыш?

Да уж – малыш! Надо полагать, в глазах такой древней старухи он выглядел мальчишкой.

– Ищу убийцу магов, – признался Эрин. – Вот пришел к вам поговорить на эту тему.

– Правда? – Ведьма по-совиному округлила глаза. – А я подумала, тебя любовная кручина в лес погнала. Коли б у тебя пистоли под мышкой не водилось, то вообще решила бы, что вешаться идешь аль топиться.

– Даже так? – уныло спросил энчечекист.

– Да на тебе лица нет, милок. Бросила тебя эта вертихвостка? – участливо поинтересовалась гоблинша. – Ах ты ж бедненький!

– Просто не любила никогда и все. Но это к делу не относится. Я ж не за приворотом пришел.

– Правильно! За отворотом! – хрипло рассмеялась бабка. – Чтобы такой красавчик да от тоски-печали сох! Ночами не спал из-за глупой девчонки! Непорядок это.

– Сударыня, я по важному делу вообще-то пришел, – терпеливо напомнил следователь. – Может быть, вы заметили что-то странное в последнее время, слышали или видели нечто подозрительное, о чем хотите сообщить?

– Э-э-э, Эрин Телемнарович, я еще из ума не выжила, – строго напомнила ведьма. – Это ты не о том спрашиваешь. Хочешь, погадаю на твою кралю? Что поделывает, на кого посматривает?

«Тоже мне страшная тайна, – мысленно ухмыльнулся Эринрандир. – Копается в мозгах у магов и ненавидит меня. Поборница высокой морали!»

– Нет, спасибо. Я про убийства…

– Ну что ты за кавалер такой? А? – начала стыдить его Эфа. – Не стыдно тебе старушку пугать всякими ужастями? Небось в папочке твоей всякие страшные дагеротипы лежат?

– Лежат, – кивнул эльф и открыл скоросшиватель.

Но бабулька лишь протестующе замахала руками.

– Не показывай, не хочу смотреть, синеглазый. Спать потом не буду, бессонницей замаюсь. Ох! И так жить страшно! Как страшно жить, юноша! Как страшно жить! – запричитала гоблинша, в притворном ужасе заламывая костлявые ручонки.

– Так вы мне расскажите, что тут происходит, я вам помогу, – намекнул Эрин.

Старуха тут же сменила маску, насмешливо сощурившись, и довольно мерзко захихикала.

– Чем эт ты мне поможешь-то, сладенький? Пукалкой своей кого-то напугать хочешь?

Но Эринрандир решил так просто от задуманного не отступать:

– А есть кого пугать?

– В любом лесу найдется кого пугать, касатик мой раскрасивый. Ты это крепко запомни. Было б тока чем.

Гоблинша без всяких видимых усилий поднялась с крылечка, и оказалось, что ростом она чуть ниже самого ап-Телемнара. Она поманила эльфа внутрь своей избушки, словно маленького мальчика.

– Зашел бы в дом, сладенький, испил чайку. Устал, поди, с дороги. Бежал через лес, что твой раненый волк.

А ведь и в самом деле раненый. Возможно, даже смертельно.

– Проходи, не стесняйся. Мы ж тут все свои, – настаивала бабка.

Внутри было темновато, но довольно уютно. Печка, лавки, стол, домотканые половички, и по всем стенам развешаны пучки целебных трав. Скатерть на столе вышивали, должно быть, еще в прошлую Эпоху, а посуда современная – стеклянная. Забавное сочетание. Рядышком древние песочные часы и банка дорогого кофе, книга, еще румиловыми рунами – сарати – писанная, и калькулятор. А на иссохшей груди Эфы Горыниевны покоится шикарный мобильник с камерой и стразами.