— А ты этого хочешь?

— Нет. Знаете, он меня заинтриговал. Ведь если он потеряет ногу из-за того, что я вела себя неподобающим образом и флиртовала с ним, я вынуждена буду посвятить ему свою жизнь. И не будет никаких танцев, долгих прогулок по вечерам и поездок верхом, потому что он не сможет всего этого с ампутированной ногой. Я даже не знаю, будет ли он способен иметь детей, а вы ведь знаете, что я всегда этого хотела.

— Я думала, мы говорим о его ноге, — перебила Терезу бабушка.

— Так а я о чем?

Выражение лица бабушки Агнес смягчила улыбка.

— Даже с одной ногой он сможет иметь детей.

Сердце Терезы сжалось.

— Стало быть, и вы считаете, что я должна буду выйти за него замуж?

— А он предлагал тебе это?

— Нет, но…

— По-твоему, полковник Джеймс глупый человек?

Тереза нахмурилась:

— Нет. Отнюдь. Но он так же упрям, как и я.

— Тогда почему ты считаешь, будто он решил подвергнуть себя риску из-за тебя?

— Потому что он посмотрел на меня и сказал, что хочет со мной потанцевать, а потом потерял сознание. — На самом деле Толли Джеймс произнес другие слова, но смысл сказанного Тереза передала верно.

— Ясно. — Бабушка Агнес с минуту молча смотрела в окно. — Он просто хочет с тобой потанцевать.

— За этим стоит нечто большее, бабушка, и вы прекрасно это понимаете.

— Ты знаешь его… сколько? Неделю? Неужели прошло всего семь дней?

— Именно так.

— В таком случае, моя дорогая, я посоветовала бы тебе узнать полковника Джеймса получше. Реши, нравится ли он тебе настолько, чтобы выходить за него замуж.

— Я…

— Потому что если он по-настоящему нравится тебе теперь, когда у него две ноги, то не разонравится, когда останется всего лишь с одной. Только тебе нужно понять это сейчас, иначе ты так и не будешь знать наверняка.

— Я не думаю, что он пытался ввести меня в заблуждение. Ведь меня не так-то легко обмануть.

Леди Агнес поднялась со своего места.

— Верно. Возможно, его рассудок был затуманен. — Она подошла к внучке, поцеловала ее в лоб и взяла Цезаря на руки.

Тереза вздохнула, когда дверь тихо захлопнулась за бабушкой Агнес. Как и всегда, та оказалась права: нельзя планировать будущее, не разобравшись в настоящем.

А это означало, что завтра она нарушит еще одно правило и нанесет визит Бартоломью Джеймсу.

Глава 8

Легкого прикосновения пальцев вполне достаточно, чтобы выразить свою привязанность. Но даже это следует делать крайне осторожно, не забывая о собственной репутации. Проявляйте сдержанность, леди. Всегда проявляйте сдержанность.

«Руководство для леди по благопристойному поведению»

Бартоломью внезапно проснулся и уже занес руку, чтобы отразить нападение. Однако в спальне царила тишина, а сквозь тяжелые портьеры пробивался неяркий солнечный свет.

Спустя девять месяцев ситуация в корне изменилась. Бартоломью страдал от той же самой раны, только на этот раз он лежал на постели, утопая в мягких подушках. Теперь ему не придется карабкаться по отвесному склону, волоча за собой безжизненно повисшую ногу, не надо будет красть пони или трястись в повозках по пыльным ухабистым дорогам, не придется отвечать на трудные вопросы. По крайней мере теперь его никто ни о чем не спрашивал напрямик.

Бартоломью приподнялся на локтях. Доктор согнул его ногу, подсунув под колено подушку, и забинтовал ее так, чтобы она оставалась под этим углом. Бартоломью предпочел бы, чтобы она оставалась прямой, но теперь уже поздно что-либо менять. Он поставил на карту все, что имел, и теперь оставалось только ждать результата.

Дверь тихонько отворилась.

— Доброе утро, — произнес Стивен, входя в комнату. — Ты проснулся?

— Более или менее. — Бартоломью посмотрел на брата. Именно этого он и боялся. Теперь ему придется признать, что он беспомощен, как спеленутый ребенок, и не сможет обойтись без посторонней помощи. — Я…

— Поскольку ты так и не успел нанять камердинера, — перебил его Стивен, — и поскольку я очень дорожу своим Джерси и не хочу, чтобы он сбежал, напуганный твоей чрезмерной вспыльчивостью, я взял на себя смелость подыскать тебе слугу, руководствуясь собственным вкусом. — Стивен отошел в сторону, и из-за его спины показался приземистый мужчина с грудью, напоминающей бочонок, с каштановыми волосами, торчащими в разные стороны подобно иглам дикобраза. — Это Лакаби.

— Полковник Джеймс, — произнес мужчина, а потом распрямил спину, выкатил грудь и отдал честь.