Том 1. Громокипящий кубок
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

1912

Поэза о Карамзине

Известно ль тем, кто, вместо нарда, Кадит мне гарный дух бревна, Что в жилах северного барда Струится кровь Карамзина? И вовсе жребий мой не горек!.. Я верю, доблестный мой дед, Что я — в поэзии историк, Как ты — в истории поэт!

1912

Эпилог

I
Я, гений Игорь-Северянин, Своей победой упоен: Я повсеградно оэкранен! Я повсесердно утвержден! От Баязета к Порт-Артуру Черту упорную провел. Я покорил Литературу! Взорлил, гремящий, на престол! Я, — год назад, — сказал: «Я буду!» Год отсверкал, и вот — я есть! Среди друзей я зрил Иуду, Но не его отверг, а — месть. — Я одинок в своей задаче! — Презренно я провозгласил. Они пришли ко мне, кто зрячи, И, дав восторг, не дали сил. Нас стало четверо, но сила Моя, единая, росла. Она поддержки не просила И не мужала от числа. Она росла, в своем единстве Самодержавна и горда, — И, в чаровом самоубийстве, Шатнулась в мой шатер орда… От снегоскалого гипноза Бежали двое в тлень болот; У каждого в плече заноза, — Зане болезнен беглых взлет. Я их приветил: я умею Приветить все, — божи, Привет! Лети, голубка, смело к змею! Змея! обвей орла в ответ!
II
Я выполнил свою задачу, Литературу покорив. Бросаю сильным на удачу Завоевателя порыв. Но даровав толпе холопов Значенье собственного «я», От пыли отряхаю обувь, И вновь в простор — стезя моя. Схожу насмешливо с престола И ныне, светлый пилигрим, Иду в застенчивые долы, Презрев ошеломленный Рим. Я изнемог от льстивой свиты, И по природе я взалкал. Мечты с цветами перевиты, Росой накаплен мой бокал. Мой мозг прояснили дурманы, Душа влечется в Примитив. Я вижу росные туманы! Я слышу липовый мотив! Не ученик и не учитель, Великих друг, ничтожных брат, Иду туда, где вдохновитель Моих исканий — говор хат. До долгой встречи! В беззаконце Веротерпимость хороша. В ненастный день взойдет, как солнце, Моя вселенская душа!

1912. Октябрь

Златолира

Лидии Рындиной

посвящяется автором эта книга

Поэзы
Книга вторая

I. Живи живое

Эгополонез

Живи, Живое! Под солнца бубны Смелее, люди, в свой полонез! Как плодоносны, как златотрубны Снопы ржаные моих поэз! В них водопадят Любовь и Нега, И Наслажденье, и Красота! Все жертвы мира во имя Эго! Живи, Живое! — поют уста. Во всей вселенной нас только двое, И эти двое — всегда одно: Я и Желанье! Живи, Живое! Тебе бессмертье предрешено!

1912

Веймарн

Поэза возмездия

Моя вторая Хабанера Взорвалась, точно динамит. Мне отдалась сама Венера, И я всемирно знаменит! То было в девятьсот девятом… Но до двенадцатого — дым Все стлался по местам, объятым Моим пожаром золотым. Возгрянул век Наполеона (Век — это громогласных дел!) Вселенского Хамелеона Душа — бессмертный мой удел. Издымлен дым, и в льстивый танец Пустился мир, войдя в азарт. Я — гениальный корсиканец! Я — возрожденный Бонапарт! На острова Святой Елены Мне не угрозен небосклон: На мне трагические плены, Зане я сам Хамелеон! Что было в девятьсот девятом, То будет в миллиард втором! Я покорю миры булатом, Как покорял миры пером. Извечно странствуя с талантом На плоской лосскости земной, Был Карлом Смелым, был я Дантом, Наполеоном — и собой. Так! будет то, что было, снова — Перо, булат, перо, булат… Когда ж Земли падет основа — О ужас — буду я крылат!..

Веймарн

Валерию Брюсову сонет-ответ

(акростих)

Великого приветствует великий, Алея вдохновением. Блестит Любовью стих. И солнечные блики Елей весны ручьисто золотит. Ручьись, весна! Летит к тебе, летит Июнь, твой принц, бессмертник неболикий! Юлят цветы, его гоньбы улики, Божит земля, и все на ней божит. Рука моя тебе, собрат-титан! Юнись душой, плескучий океан! Самодержавный! мудрый! вечный гордо! О близкий мне! мой окрылитель! ты — Ваятель мой! И царство Красоты — У нас в руках. Мне жизненно! мне бодро!

1912

Самогимн

Меня отронит Марсельезия, Как президентного царя! Моя блестящая поэзия Сверкнет, как вешняя заря! Париж и даже Полинезия Вздрожат, мне славу воззаря! Мой стих серебряно-брильянтовый Живителен, как кислород. «О гениальный! О талантливый!» — Мне возгремит хвалу народ. И станет пить ликер гранатовый За мой ликующий восход. Пусть на турнирах словоборчества Стиха титаны и кроты Берлинства, Лондонства, Нью-Йорчества Меня сразить раскроют рты: Я — я! Значенье эготворчества — Плод искушенной Красоты!

1912

Моя мечта

Моя мечта — моряк-скиталец… Вспеняя бурный океан, Не раз причаливал страдалец Ко пристаням волшебных стран. Не раз чарующие взоры Сулили счастье моряку, Но волн изменчивые горы Вновь к океану-старику Руль направляли у голландца, И с местью тайною в глазах Пускался он в морские танцы На сумасшедших парусах. Стремился он победоносно, Своим безумьем смел и горд, И, прорезая волны грозно, Вплывал в разбуженный фиорд. Еще встревоженные волны Грозили смертью рыбакам, Еще испуганные челны Стремились в страхе к берегам, Еще, как дьявольские трубы, В горах не замерли гудки, — А он, смеясь над сушей грубо, В порыве злобы и тоски, В своем отчаяньи скитанья И без надежды в якоря, Спешил на новые страданья, Стремился в новые моря. Пусть мне грозит небесный палец, Но дерзновенно я почту Мечту — как он, моряк-скиталец, — Мою гонимую мечту!