— А-а-а, — протянула Алена, не пытаясь скрыть бешенства, — значит, вы Христа оживить желаете. Что же вы нам сразу не сказали? Мы бы тогда дядю Персика своими руками задушили, зачем вас, святого человека беспокоить?

— Вы говорите чушь, — высокомерно заявил товарищ Сухов, уверенно глядя в глаза девушке. — Никому Ваш Христос не нужен. Мы должны оживить Владимира Ильича Ленина.

— Да он сумасшедший, — поняла Алена, глядя на неподвижные глаза Дмитрия Сергеевича с еще красными от перечного газа белками, быстро подошла к другу и встала у него за спиной, защищаясь от безумца. Товарищ Сухов, не повернув головы, продолжал смотреть прямо перед собой.

— Ваня, он что, сознание потерял? — упавшим голосом спросила Алена через минуту всеобщего молчания, увидев, как Дмитрий Сергеевич продолжает неподвижно сидеть, уставившись в ту же точку. Иван приблизился к сидящему. Сначала подержал за запястье, потом приложил ладонь к шее. Похоже, что пульса не было. Тогда он отвел кверху веко бессмысленно вытаращенного глаза, достал из кармана свой замечательный телефон и посветил встроенным фонариком.

— Реакция на свет отсутствует. Умер. Полагаю, что от естественных причин, как принято в этом городе, — печали в его голосе Алена не услышала.

Я проснулся и глянул на часы. Двенадцать пятнадцать. Не спеша залез под прохладный душ и простоял там несколько минут, соображая, куда лучше идти — в штаб дружины, или побродить по городу, в расчете встретить владелицу бирюзового рюкзачка и остановился на первом. Вскоре я вышел из квартиры, и тут возникла сложность с запиранием двери. Ключ с легкостью вошел в разболтанный замок, но ни в какую не желал поворачиваться. Я вытащил ключ и попытался вставить его еще раз. Тот же эффект. Наверху хлопнула дверь, и раздались шаги: кто-то, кажется, два человека, начали спускаться вниз. Я подумал, что в таком маленьком доме все жильцы должны друг друга знать в лицо. Что мне им ответить, если спросят, кто я, и почему вожусь с замком чужой квартиры. Я подумал, что будет естественно, если я обращусь к соседям первым и посетую на сломанный замок. Жаль, что я не знаю, как зовут хозяина квартиры. Я повернул с улыбкой голову налево и увидел спускающуюся девицу Попову. Ее сопровождал высокий мужик плейбоистого вида. Решение пришло мгновенно. Улыбнувшись еще шире, я произнес:

— Здравствуйте, Елена Александровна. Я — Андрей Траутман. Секвенториум прислал меня к вам на помощь, — надеюсь, я рассчитал правильно. Про Секвенториум любительница секвенций должна знать, а что касается помощи, то кому она не нужна. Тем более, что у бедной девушки недавно пропал любимый рюкзачок. — Ваш рюкзак уже у нас, — добавил я, надеясь, что мой голос звучит убедительно. Плейбой обогнул спутницу и вплотную приблизился ко мне. Он был на полголовы ниже меня, но гораздо массивней и, по-видимому, сильней.

— Давайте, пройдем в квартиру, — предложил я. — Нам нужно поговорить, — мужчина оглянулся на молодую женщину, и та еле заметно кивнула головой. Я распахнул дверь, которую так и не сумел запереть, и пропустил гостей вперед. С трудом вытаскивая ключ, я успел сообразить, что пара вышла из квартиры Попцова.

— Проходите, пожалуйста, на кухню, в комнате не прибрано, — попросил я. Зайдя на кухню, я увидел, что женщина уже сидит на колченогом стуле, а мужчина занял позицию у окна, и оба выжидающе на меня смотрят. Первой молчание нарушила женщина:

— Я вас помню. Вы выходили из помещения дружины.

Нужно импровизировать, — подумал я и объяснил:

— Да. Нас пытались задержать. Пришлось освобождаться довольно нецивилизованными методами, — не желая останавливаться на подробностях, я продолжил:

— В распоряжении человека, который жил этажом выше, оказались рецепты секвенций. Этими рецептами очень настойчиво пытались завладеть некие лица. Рецептов они пока не получили, но человек мертв.

— Мы знаем, — кивнул мужчина, — я племянник Попцова.

— Вы — Иван Сергеевич, — сообразил я. Мужчина снова кивнул головой. На сей раз молча. Я совершенно не знал, что говорить дальше, но молчать было нельзя:

— Ваш дядя прислал нам по почте фрагменты рецептов. Он хотел, чтобы мы нашли недостающие части.

— Какого цвета был конверт? — неожиданно спросил Иван.

— Желтого. Большой конверт желтого цвета.

В кухне повисло молчание. Мои гости мне определенно не доверяли. Я извинился, прошел в комнату, вернулся и вручил девушке ее бирюзовый рюкзачок:

— Вот ваши вещи, — пока девушка проверяла содержимое рюкзака, я продолжил:

— Нам известно, что в Москве, выдавая себя за сотрудника органов безопасности, вас допрашивал тот самый человек, что убил вашего родственника, — я по-прежнему не представлял, как продолжать беседу.

— Он утверждает, что не убивал, — неожиданно сказала девушка. Я посмотрел на нее. Волосы немного длиннее, чем на фотографии, выглядит чуть старше, чем в паспорте, но очень привлекательна.