Шрифт:
Отдыхали мы несколько дней. Джовани де Бартолини был оставлен в качестве духовника в Шиллонгском институте, а меня, как и было предусмотрено, определили практикантом в миссию Гиманджунга.
Из Гиманджунгской миссии приехала тонга [20] и двое возниц-бенгальцев. Они были одеты в длинные рубахи, опоясанные традиционными дхоти. Казалось, что им не страшна никакая жара. Бенгальцы привезли для Шиллонгской миссии плоды папайи и початки кукурузы, а на следующий день на обратном пути должны были захватить меня.
20
Тонга - индийская двухколесная арба.
Утром, еще до восхода солнца, в тонгу уложили весь мой скарб: ящики с оружием и боеприпасами, капканы и другие принадлежности для ловли зверей. Когда все уже было готово к отъезду, я забрался в своеобразную будку, сплетенную из прутьев, и уселся там на скамеечке напротив дверцы, а возчики расположились перед будкой.
Под крышей я чувствовал себя в безопасности и довольно уютно. Было не слишком жарко. Прохладу давали и огромные, растущие вдоль дороги деревья, названия которых я не знал. Их стволы были покрыты наростами, обвиты лианами, а ветви так переплелись, что образовали туннель, непроницаемый для горячего тропического солнца.
Проехали длинный мост через Брахмапутру. Стало попадаться все больше пальм. Кое-где зеленели бамбуковые рощи. Деревья становились все выше. Как-то незаметно мы очутились в джунглях. Вдруг под ногами лошади я увидел пятна, похожие на спекшуюся кровь. Меня передернуло. Неужели вот здесь, прямо на дороге, звери растерзали кого-то? Может быть, таких же путешественников, как и мы? Тихонько вытащив из ящика ружье и положив его на колени, я стал пристально всматриваться в высоченную плотную стену из деревьев и кустарника.
Ближе к полудню лошади стали проявлять признаки усталости, возницы повернули к росшей невдалеке финиковой пальме и остановились. Рядом была лужайка, поросшая густой травой. Пока бенгальцы возились с лошадью, я, осторожно озираясь, выбрался из плетеного кузова тонги. Вокруг гомонило великое множество птиц. Одни ворковали как голуби, другие монотонно цокали, свистели, верещали, хохотали. Их голоса заглушал иногда звериный рев.
Я долго вслушивался в звуки джунглей, а взгляд мой все чаще обращался к финиковой пальме в поисках плодов — уж больно хотелось их попробовать. Я было собрался уже залезть на дерево, как вдруг неподалеку в джунглях что-то затрещало. Возница испуганно припал к моим ногам и, устремив вверх наполненные ужасом карие глаза, прошептал в страхе:
— Леопард...
Мой лоб покрыла холодная испарина. Казалось, что вот-вот из чащи бросится на нас зверь. Вдруг бенгалец побежал в сторону стены из деревьев, а я, схватив ружье, выстрелил в ту сторону, куда помчался возница.
Бенгалец внезапно остановился. Из чащи медленно, потупя глаза вышел другой мой провожатый. Он приблизился ко мне и упал на колени, словно перед алтарем. Воздев руки вверх и беспрерывно кланяясь мне, он что-то бормотал по-бенгальски.
Возницы стали почему-то заискивающе-вежливыми и все кланялись. Я испытывал к ним чувство благодарности за то, что они, жертвуя собою, пытались спасти меня.
К вечеру, когда в воздухе повеяло прохладой, мы поехали побыстрее, боясь, как бы ночь не застала нас в джунглях. Я считал, что тогда мы непременно подверглись бы нападению хищников. От них не спрячешься ни в тонге, ни на деревьях. Но вот джунгли стали редеть, вдали показались контуры конического храма. И вскоре мы были уже рядом с глинобитными домиками. Я вздохнул с облегчением, хотя и не знал, достигли мы места своего назначения или это просто какая-то деревня. Важно, что я буду спать в помещении, а не под открытым небом.
Оказалось, что это и есть Гиманджунга. В центре ее стояло несколько двухэтажных домов. Поодаль виднелась мусульманская мечеть. Наконец мы подъехали к католической церкви. Это было приземистое здание с колоколенкой, побеленной известью. Рядом с церковью - жилой дом. Вот и вся Гиманджунгская католическая миссия, весьма скромная на вид. Во всяком случае, такой она мне тогда показалась.
У ворот, ведущих во двор, нас встретил священник Камиль Фасати, итальянец, такой же худой, как и возницы-бенгальцы. Мои вещи отнесли в дом, а лошадь поставили под навес.
Не успели мы войти, как я не удержался и похвастал:
— Я прибыл сюда, чтобы охотиться на хищников. С одним уже довелось повстречаться.
— Вот как? — удивился миссионер Фасати и внимательно посмотрел на меня. Но, словно что-то вспомнив, улыбнулся:
— Наверное, бенгальцы ринулись в чащу догонять леопарда? Они всегда пугают европейцев хищниками. А за то, что они прогнали леопарда, не попросили с тебя десять рупий?
— Нет, когда они бросились в джунгли, я с испугу выстрелил, — признался я. — Тогда они вдруг пали передо мной на колени.