Закираль вряд ли мог понять мои внутренние терзания, но его присутствие рядом добавляло спокойствия.

– Я знаю, – так же тихо ответил я.

От освещенного лишь трепещущим пламенем свечей алтаря нас отделяла многослойная паутина защиты. Но, несмотря на то что ни один звук не мог помешать магическому действу, каждое произнесенное в этой священной тишине слово казалось буквально кощунственным.

«…Да свяжет кровь часть с целым, да будет нить прочнее, чем зов Пустоты, да будет сталь крепка, чтобы удержать, да пусть вернет Хаос то, что не должно ему принадлежать…»

Закираль теперь уже удерживал меня на месте, да только я был готов к тому, что должно произойти. И хотя непроизвольно вздрогнул, когда принявший грань души Леры кинжал вонзился в ее грудь, знал, что к тому моменту, когда мои руки скинут с нее одеяние, на ее теле останется лишь едва заметный шрам.

Как напоминание, насколько близка она была к тому, чтобы уйти навсегда.

Ослепительное сияние заставило прикрыть глаза, щиты ощутимо затрепетали, когда волна магии тысячью морозных иголок впилась в них, подчиняясь заклинаниям, срывавшимся с губ Вилдора, – его лицо хоть и было открыто, но терялось в дымке творимого им чародейства.

Большую часть того, что он говорил, я не понимал, однако сама его речь, текущая, словно тихие, но могучие воды реки, успокаивала, внушая несокрушимую веру.

«…и да не прервется твой путь!»

– Пора. – Ялтар аккуратно подтолкнул меня к вздрогнувшему на постаменте телу. – Теперь от тебя зависит, останется ли она полноценной личностью, или…

Он мог и не продолжать. Ради чего двое сливались в одно целое, Вилдор тоже успел меня просветить, поразив тактичностью, с которой давал свои объяснения.

Я бы смог поверить в его искреннюю заботу обо мне, если бы не присутствовал при ритуале возрождения Рамона и не получил полное толкование этого обряда от Закираля. Так что наш разговор с бывшим ялтаром оказался более похож на изысканную пытку.

Или месть. Оставалось лишь выяснить, кто именно мстил, а также кому и за что.

Эти мысли пронеслись в моей голове за мгновения, понадобившиеся, чтобы подойти к пелене защиты. Но, как только плетения, пропустив внутрь, сомкнулись за спиной, все тревоги и заботы покинули меня. Ничего больше не имело значения, кроме нее…

– Вы останетесь вдвоем, но я буду рядом.

Только услышав, с каким трудом дается ему каждое слово, я начал осознавать, как много он отдал, чтобы у Леры был шанс выжить в том случае, если я не смогу защитить ее. Это почти примирило меня с ним. Почти.

– Если что-то пойдет не так…

Я был рад, что не поторопился ощутить в своей душе благодарность. Он умел причинять боль и делал это столь тонко и изощренно, что противопоставить этому что-либо, кроме собственной выдержки, казалось практически невозможным.

– Я справлюсь, – холодно и отстраненно произнес я.

Сделав вид, что не заметил двусмысленности сказанного им, я осторожно коснулся ее щеки, изгоняя из мыслей собственный образ, который когда-то едва не стал для меня всем.

Да только в этот раз мне не удалось избавиться от воспоминаний, и в голове продолжало набатом звучать: «Я безумен, безумен, безумен…»

Все вокруг меня выглядело безумием. Как и в тот день, когда, случайно столкнувшись с идущей мне навстречу женщиной, я ощутил всплеск магии, готовой прорваться сквозь тонкую пленку ее ауры. Как и в тот вечер, когда, подняв руку, чтобы нанести ей смертельный удар, я с изумлением увидел проявляющийся сквозь сгустившуюся мглу меч рода Там’Аринов.

Я не оглянулся, чтобы проверить, все ли покинули ритуальный зал. Я не перевел взгляд на лежащий на алтаре обнаженный кинжал, на котором должны были остаться следы ее крови. Все это было отброшено, как и те сомнения, которыми жила моя душа.

Единственное, что сейчас имело для меня значение, – чуть заметно трепещущие ресницы да манящие к себе губы.

И мой последний шаг к ней вновь стал первым шагом. И мое прикосновение…

– Оли…

Это имя она прошептала, когда мои руки разбудили ее от едва не ставшего вечным сна.

– Оли…

Это имя пронзало наполненную лишь нашим дыханием тишину, заставляя меня вздрагивать от той страсти, что была скрыта в нем.

– Оли…

Кричала она, впиваясь ногтями в мою спину.

И мне не нужны были другие слова и уверения, чтобы поверить, что клятвы, которые мы однажды дали друг другу, останутся нерушимыми, в то, что, пока мы живы, мы будем вместе.

Пока мы живы…

– Ты уверен, что так будет лучше? – Лицо Закираля было закрыто, но это не мешало мне понять, что он очень недоволен моим решением.