Шрифт:
Евтюшкин.Комиссия ошибаться не может… Я как председатель… Граждане члены, комиссия ошибаться может или не может?
Лутьин (отвлеченно). А что же они теперь без нас делать будут, — неужто новых любовников заведут? — И им платить алименты!
Ащеулов.Кому?
Лутьин.Новым мужьям…
Евтюшкин.Про жен на заседании забудьте. Они теперь не жены, а вольные просительницы… Может ошибаться или нет?
Ащеулов.Нет!
Евтюшкин.Фиксируй — нет!.. Комиссии… пиши!., беру слово себе, а потом вам. Мы нравственно стоим на деле и умрем на посту…
(Стук в дверь)
Евтюшкин.Опять бабы!..
<Далее утрачены 4 страницы. — Ред.>
Евтюшкин.…и расписку в получении ребенка получите с курьером… Гражданка Башмакова, мы никакие не разбойники, а я председатель, а они члены. Мы на основании закона будем возращать нашего присужденного сына.
Марья Ивановна.И будем жить как разбойники, а не домочадцы. Васька, держи своего сына прямее!..
Ащеулов.Давайте ее кооптируем от греха и примем в штат как мать и технического работника на предмет детального возращения…
Марья Ивановна. Вот я и буду с вами жить как матка, а учетного пса и прочих служащих и обремененных сюда не пускать.
Лутьин.Марья Ивановна, мы будем возращать его по чудесам науки и знания, как двукратно постановила комиссия.
Ащеулов.Давайте ее кооптируем от греха.
Марья Ивановна.Ащеулов, давай сюда сына! Клади его на престол!
Марья Ивановна кладет сына на конторку.
Ащеулов.Убеждаю, давайте ее кооптируем.
Ащеулова.Вася, я побегу… Очень страшно с вами, слухай, что я скажу, если занадобится в деревню прибегать спасаться, — мужики наказывали сказать, — примут тебя, спрячут… Только ты бороду тогда загодя отпусти, а то такого тебя мужички убьют… Ей-бо!..
Ащеулов.Иди, Аленушка, иди от греха! — оставь пышки!..
Евтюшкин.Комиссия… либо правда ее, явочную стерву, кооптировать?.. Прямо разбой — ребенок на письменной конторке лежит и не плачет. Дожились! Ащеулов, пиши выписку из протокола о наших достижениях и наши проекты в губгород, а копию писателю Максиму Горькому!
Акт V
Наиболее рационально использованная жилплощадь: помесь учреждений, детского приюта и жилья. Под плакатом «Дорогу детям, потому что они цветы» — громадная белая люлька под белым балдахином. Явная медицинская научность и мирная жизнь. На первом плане стол, тот же, что был в комиссии охматмлада. Половина стола накрыта скатертью.
Евтюшкин, Лутьин и Ащеулов сидят за столом, тихо заседая. За сценой Марья Ивановна поет. Ащеулов ей изредка подтягивает.
Евтюшкин (Ащеулову). Ты когда же с ней жил?
Ащеулов.А я с ней почти что не жил. Я ею только любовался.
Евтюшкин.Когда любовался-та?
Ащеулов.Да я не любовался. Так, примерно ходил месяцев за девять, либо с половиной, — на краткие собеседования.
Евтюшкин.Значит, ребенок — твой?
Ащеулов.Да она сказывает — мой. Только это теперь к делу не относится, раз отец комиссия.
Евтюшкин.А я с ней жил в двадцать пятом годе… Когда ж это было? С декабря двадцать четвертого, когда колокол начали с собора спускать, — по январь двадцать шестого включительно, как раз она с Башмаковым зафиксировалась. Тогда же я и свое назначение получил в охматмлад.
Лутьин.А я с ней теперь живу ввиду исключительности… обстоятельств.
Ащеулов.А я изредка…
Лутьин роется в кипе бумаг.
Евтюшкин (лирически). Времена теперь такие пошли, весь город живет сплошь как одно семейство, и все родственники беззависимо от пола и должности… Ну ладно, поговорили неофициально, теперь пора перейти на текущие моменты. Докладай, Лутьин, по медицинской линии.
Лутьин.Вот с цифражом вам пора бы ознакомиться.
Евтюшкин.Докладай цифраж. Ащеулов, пиши.