Максим только за голову схватился и принялся жестикулировать, призывая меня скорее сматываться.

Но раз уж я сюда попала, то должна получить хоть какую-нибудь информацию. Тщательно осмотревшись, пришла к выводу, что помещение явно недостроенное, о чем свидетельствовали голые стены, остатки строительного мусора в углу, разнокалиберная мебель, видавший виды холодильник, переносной телевизор – значит, пристанище временное, наскоро оборудованное. Не скажу, что именно для меня, но бывают здесь нечасто: на подоконнике такой слой пыли – хоть записки пиши.

Ну ладно, не будем искушать судьбу, тем более что Максим уже побледнел от волнения.

Напоследок я обыскала охранника, взяла его сотовый, забрала симку (возьму с собой, изучу на досуге), а телефон оставила на столе. Газовый пистолет спрятала под стол и, не увидев более ничего примечательного, отправилась на выход.

Открывшаяся дверь чуть не стукнула меня по носу. Вошедший в отличие от меня был сильно удивлен. Но так как я была настороже и готова к неожиданностям, а противник был один, справиться с ним удалось довольно быстро. Вот только шума мы наделали. Поэтому пришлось удирать со всех ног.

Слава богу, собак не было, поэтому до машины Максима мы добрались без приключений. Проехав пару поворотов, я поняла, что мы находимся в Юго-Западном микрорайоне Тарасова. Сразу всплыла справка, которую раздобыла в Интернете о Манаровых: «В настоящее время проживает в Затонном, строит особняк в Юго-Западном микрорайоне».

«Уж не люди ли это Манарова?» – мелькнула мысль.

Так как Максим за рулем, я могла, не отвлекаясь на дорогу, поразмышлять о случившемся. Итак, к каким же выводам можно прийти?

Похитителей разглядеть как следует я не смогла, хотя если припомнить, то по объемам один из них напоминал манаровского охранника, которого я «уронила» на пристани в Затонном. Сторожей удалось рассмотреть как следует, но я их ни разу раньше не видела. И все же сделала вывод, что процентов на восемьдесят это люди Манарова. Понять, зачем ему это нужно, не смогла: Георгий показался вполне вменяемым человеком, который может договариваться. И мы почти договорились.

Кто из пожелавших меня похитить мог оказаться в двадцати оставшихся процентах, сколько ни вспоминала, сообразить не могла. Поэтому решила больше не забивать голову – война план покажет.

За размышлениями я не заметила, как Максим довез меня до квартиры. Я поблагодарила своего освободителя и, пообещав держать его в курсе событий, пошла домой, и очень удивилась, когда поняла, что Максим идет за мной следом.

– Я вас провожу, – на это заявление моего спасителя я реагировать не стала – не хотелось тратить силы на пререкания. Раз хочет человек, пусть провожает. Как правило, я сама могу за себя постоять и не раз доказывала это своим недоброжелателям, но события прошлого вечера слегка выбили меня из колеи. Вот сейчас отосплюсь и вновь буду готова к неожиданностям.

Ни в подъезде, ни в моей прихожей засады не было. Максим следом за мной прошелся по комнатам, потом распрощался, слегка меня приобняв. Реагировать на телячьи нежности у меня тоже сил не было.

Едва выпроводив из своей квартиры благородного освободителя, я отправилась в спальню – не стала даже мыть руки, рассудив, что от грязи не умру, а вот от недосыпа мозги работать не будут. Заснула я, едва добравшись до кровати – еще в полете. Но спать долго не пришлось: еще не было десяти часов, как меня разбудили настойчивые звонки. Четыре часа сна после двух таких ночей маловато, из кровати выбираться не хотелось, но звонили очень настойчиво.

В конце концов, вспомнив о брошенной возле подъезда машине, я поняла: не стоит притворяться, будто меня нет дома: все, кто меня знает, в курсе, что если машина здесь, значит, и я на месте. С тяжелой головой доплелась до прихожей. Если английский король обещал полцарства за коня, то я в данный момент за возможность выспаться отдала бы полжизни, потому что с ничего не соображающей головой – не жизнь.

С дурной привычкой не смотреть в глазок я боролась очень долго. И сейчас, прежде чем взяться за замок, все-таки посмотрела, кто это там, на площадке.

Соседка снизу. Интересно, что ей нужно? Она никогда ко мне не ходит. Мы и здороваемся-то через раз, и то когда я решу, что стоит ее поприветствовать: сама она никогда рта не открывает.

– Татьяна Александровна, откройте, пожалуйста, вы меня заливаете! – как-то слишком равнодушно произнесла соседка.

Заявление это меня сильно удивило. Воду я не открывала дня два.

Прорвало трубы? Я машинально заглянула в ванную – сухо. И уже протянула руку к замку, как увидела в глазок мелькнувшую милицейскую форму.