Морван вышел из конференц-зала Министерства внутренних дел со смешанными чувствами.

Шабер выступал великолепно и, не моргнув глазом, ответил на все вопросы журналистов, ни разу не позволив им себя сбить. Не имея никакой конкретной информации, он тем не менее сумел убедить собравшихся, что все будет хорошо. В основном речь на пресс-конференции шла о книге Клеман-Амруша, о свободе слова и свободе печати. Журналисты не преминули спросить министра об отношении правительства к сложившейся ситуации и о том, какие меры приняты для того, чтобы обеспечить безопасность писателя.

Как ни странно, почти ничего не говорилось о террористической угрозе. Пресс-конференция чем-то напоминала семинар по конституционному праву. Вслед за журналистами Шабер восхвалял свободу прессы и ее право критиковать любую религию.

Ни о Тарике Хамзе, ни о рукописях не было сказано ни слова. Шабер вышел победителем. Несколько журналистов даже зааплодировали (случай небывалый!), когда он упомянул о деле Дрейфуса, которое, конечно же, к настоящей ситуации не имело никакого отношения.

Подняв воротник, Морван прошел мимо Елисейского дворца. Кругом было полно полицейских. Стараясь не поскользнуться, он по улице Фобур-Сент-Оноре направился к посольству США, которое охраняла целая армия вооруженных до зубов жандармов.

Размахивая руками, чтобы удержать равновесие, Морван перешел улицу, подошел к подъезду и показал удостоверение офицеру.

Хотя Морван и был французом до мозга костей, ненависть к американцам, столь свойственная представителям этого народа, была ему абсолютно чужда. Он был первым мальчиком, родившимся в деревне после резни, устроенной украинским отрядом немецкой армии 26 июня 1944 года, поэтому никогда не забывал о подвиге американских солдат, высадившихся в Нормандии, чтобы вернуть Франции свободу.

Человек старомодный, он не признавал так называемую политкорректность и относился к США, где никогда не бывал, с глубокой любовью и уважением. Клодина, дочь крупного французского математика, выросла в Америке и одинаково хорошо владела обоими языками. Она много рассказывала ему о «своей» Америке, о жителях Восточного побережья, о мире интеллектуалов, читающих «Нью-Йоркер», к которым Морван относился с легким недоверием.

Когда каждое лето активисты демократической партии проходили колонной по улице Дагер, Морван предпочитал сидеть на кухне и стряпать, слушая умников из Принстона и Гарварда. Как ни странно, он нередко натыкался на простые и практичные идеи, которые его стране давно бы стоило взять на вооружение.

— Who are you? [18] — спросил голос из домофона.

— Генеральный инспектор Морван. У меня назначена встреча с послом, господином Коннуэем.

— Да, мы знаем. Проходите.

Морван открыл дверь и увидел трех морских пехотинцев в парадной форме, взиравших на него с подозрением. За спинами великанов, крепких, как инспектор Фенвик, торчали четыре огромных бетонных блока, каждый толщиной со столетний дуб. Ни один грузовик, даже если за рулем будет сидеть самоубийца, не сможет их снести.

Морпех церемонно отдал Морвану честь и вернул ему удостоверение:

— Следуйте за мной.

Они вышли во двор, где еще трое морских пехотинцев, на этот раз в форме, пили кофе из термоса рядом с джипом армии США.

— Ну и предосторожности!

— Yes, sir! [19]

Морван поднялся по лестнице и вошел в холл, украшенный звездно-полосатым флагом и огромным портретом Томаса Джефферсона. Радуясь, что наконец-то оказался в тепле, Морван отдал пальто швейцару. Девушка в белой блузке и синей юбке протянула ему формуляр:

— Впишите только свое имя, пожалуйста.

— Только имя? — переспросил он.

Девушка кивнула. Морван поискал в кармане ручку, которую ему недавно подарила Клодина, но не нашел. Сотрудница посольства протянула ему свою. Каждый год он терял в среднем полдюжины зонтиков и столько же шариковых ручек.

Морской пехотинец не отходил от него ни на шаг. Вписав свою фамилию, Морван вернул формуляр и ручку девушке, которая тут же исчезла за дверью. Казалось, ее не было целую вечность. Наконец она снова появилась в холле и обратилась к координатору разведки:

— Вам не нужно проходить через металлоискатель. Господин посол ожидает вас. Этот молодой человек вас проводит.

Следуя за морпехом, Морван поднялся на второй этаж, по дороге полюбовавшись нарядной рождественской елкой, и наконец очутился в кабинете посла. Ставни были закрыты, помещение освещали электрические лампы. С Коннуэем в кабинете находился Мельхиор Джаменти и его ассистентка, красотка Бекки, недавно прибывшая в Париж вместе с новым послом США. Нельзя не признать, что у любовницы посла достаточно ума и обаяния, чтобы заменить беднягу Мельхиора, стоявшего во главе парижского отделения ЦРУ.