Но если лечь на склоне головой вниз, несомненно, он будет все видеть, однако так же несомненно, что, когда кровь соберется в его поврежденной голове, он, скорее всего, отключится или будет вынужден терпеть такую боль, что начнет непроизвольно дергаться. После долгих размышлений Имбирь остановился на компромиссе: он повернется на левый бок, лицом к ручью. В этой позе можно подняться на колено, опираясь на левую руку, и практически сразу же начать стрелять — автоматический режим, винтовка снята с предохранителя, палец на изгибе спускового крючка, — при этом он будет наблюдать за происходящим и, что самое главное, его голова не станет сборным пунктом всей крови, что еще течет в его организме.

Выбрав середину, насколько он смог определить, Имбирь нырнул в высокую траву, редкие кустарники и цепкие колючие стебли каких-то странных растений. Он остановился в двадцати пяти ярдах от того места, где все просматривалось во всех направлениях на добрые сто ярдов. Поерзав немного, Имбирь наконец отыскал более или менее удобное положение. Покончив с этим, он сам накинул на себя как одеяло маскировочную сетку, которую к тому же довольно существенно скрывали от любопытных глаз два куста. Полоски ткани и тонкие веточки, нашитые на сетке, колыхались от дуновений легкого предрассветного ветерка. Убедившись, что подгузник не трет, трубка с водой у самого рта, пальцы на цевье и пистолетной рукоятке, винтовка рядом, двадцать восемь патронов калибра 5,56 мм в магазине, к которому по-прежнему пристегнут еще один снаряженный магазин, для быстрой перезарядки, Имбирь позволил себе немного расслабиться. Вскоре солнце раскрасило вершины деревьев и край противоположного склона.

Прошли девяносто суровых минут, у Энто уже начали синеть яйца, а руки больше ему не принадлежали. Неконтролируемая дрожь сотрясала его тело. Судя по всему, действие амфетаминов давно закончилось. Повсюду были боль, онемение замерзших тканей, укусы ветра, жалящие уколы камешков и ветвей, хлеставших по телу.

Господи, он ненавидел этого злобного урода Свэггера, как самого дьявола. Он, сильный здоровый мужчина, снайпер — всем снайперам снайпер, сержант 22-го отдельного полка, лучшей армейской части во всем мире, низведен до роли голого мальчишки на побегушках, вынужден куда-то спешить рано утром, терзаемый холодом и болью. А-а-а-ах, но какая же радость ждет впереди: увидеть, как сволочь Свэггер получит 168 гран от Реймонда и рухнет на землю, не веря в то, что это наконец произошло с ним. Энто также надеялся в самое последнее мгновение посмотреть Свэггеру в глаза — пусть тот знает, кто его пригвоздил. Но можно ограничиться и простой смертью, и, если это испытание — цена за такой финал, господи Иисусе, он заплатит ее, видит Бог, заплатит наличными, сполна.

Гроган въехал в небольшую рощицу посреди узкой долины и подумал, что здесь явно должен быть ручей, наверняка это Биг-Бенд. Он остановился, заглушил двигатель и увидел, что солнце уже осветило теплом и надеждой вершины холмов и верхушки деревьев. Двигатель, остывая, потрескивал; Энто сидел неподвижно и ждал, наслаждаясь тем, что под его ягодицами больше ничего не тряслось, что его больше не раздирал пронизывающий ветер, что ветки не били по рукам и плечам. Одним только его ногам было тепло, и он опустил онемевшие руки, сжимая и разжимая их в блаженном тепле от двигателя.

— Картошка!

Энто ответил в микрофон, закрепленный у самых его замерзших губ.

— Ты мерзкий тип, Свэггер! Я околел, у меня ноет задница. Проклятье, если ты попадешься мне в руки, я сверну тебе шею.

— Не …годня, — ответил Свэггер. Связь стала чуть более четкой. — Настрой свой Джи-пи-эс на азимут двести шестьдесят пять гра… и указатель расстояния на одну и семь десятых мили. Когда проедешь одну и семь, повернешь на сто девять. Быстро. Шевелись.

После чего в наушниках, разумеется, не осталось ничего, кроме треска.

С трудом достав навигатор из мешка с деньгами — на самом деле в нем лежали старые журналы, — Энто неуклюжими пальцами нашел нужные кнопки и ввел азимут, после чего переключил режим и задал расстояние. Когда он одолеет одну и семь десятых мили, устройство зазвенит. Посмотрев вперед, Гроган пришел к выводу, что ему надо не огибать холм, а ехать напрямую, что означало обилие тряски, переключение передач босой ногой, избыток возни с ручкой газа и постоянную заботу о сохранении равновесия.

Долбаный урод!

Энто вернул навигатор в маленький аккуратный кронштейн, закрепленный на руле как раз для этой цели, снова завел двигатель и тронулся в путь, непрерывно ругаясь.

Ничего. Времени уже почти десять, солнце поднялось высоко и припекало. Укрывшись под маскировочной сеткой, двое снайперов занимались тем, из чего состоит на девяносто девять процентов снайперское искусство: ждали. В остросюжетных книгах и кино процесс ожидания всегда опускается. Увы, для Джимми и Реймонда это было невозможно. Они лишь чувствовали, как по всему телу разливается онемение. Тепло воздуха сталкивалось с холодом земли, и вскоре положение снайперов стало незавидным: сверху слишком жарко, снизу слишком холодно. Оба понимали: лучше не подгонять время и не смотреть на часы, не предвкушать предстоящие действия, не размышлять о будущем, не строить планы, надеясь, что скоро все завершится. Надо сосредоточиться на настоящем, принять неизбежность ситуации, не давая ей разрушить рассудок, не суетиться, не скулить, не думать о том, как все могло бы быть, не переживать былые сражения, не обсуждать ничего серьезного, не комментировать свое нахождение в подгузниках, не выражать ни жажду убить, ни страх смерти. Просто терпеть, как терпят все снайперы с тех пор, как один китаец впервые смешал уголь, селитру и вонючую серу, изготовив порох.

— Сейчас я закурю отличную сигару, отолью, откупорю бутылочку темного и пойду разомнусь, — усмехнулся Джимми, неисправимый весельчак.

— Даже не смей, — отозвался Реймонд, проклятый прямолинейным рассудком, воспринимавшим все буквально. — Этим ты выдашь наше…

Тут до него дошло, что Джимми шутит, и он осекся.

— Здорово я тебя разыграл, мальчик, — хмыкнул Джимми.

— Это точно, — согласился Реймонд.

— Глупец, ты веришь каждому слову. Поэтому ты не должен ничего покупать, предварительно не посоветовавшись со мной; такого наивного, доверчивого простачка обвести проще простого.