другой школы, и заговорил со мной совершенно случайно. Но я почему-то никак не могла

забыть об этом. Странно, но когда мне приходилось тяжело или накатывала грусть, я

успокаивалась, просто вспоминая того юношу. Услышав об этом, Азака сразу же сказала, что мы должны непременно отыскать его. Ее старший брат, оказывается, тоже учился в

нашем районе, и у него было множество знакомых. С плохо скрываемой гордостью, она

поведала, что когда заходит речь о том, чтобы найти какого-нибудь человека, особенно

среди наших сверстников, с ее братом никто не может сравниться.

Не могу сказать, что действительно так хотела снова встретиться с тем

старшеклассником лицом к лицу, но загоревшаяся этой идеей Азака действовала с таким

напором, что я сочла за благо просто плыть по течению и согласиться – отказать ей было

решительно невозможно. Сегодня в этом кафе мы ждали ее старшего брата, но, как

теперь выяснилось, он не смог прийти.

Я чувствовала странное облегчение.

Теперь это все равно уже не имело значения, поскольку я неожиданно наткнулась

на того бывшего старшеклассника, о котором у нас шла речь, на улице двумя днями

раньше. Я смогла сказать ему то, что не сумела во время нашей первой встречи, три года

назад. Исполнив свое давнее желание, я могла больше не искать этого человека. Наверное, брат Азаки не пришел на встречу потому, что боги знали – он больше не был нужен.

– Пойдем. Неприлично сидеть тут целый час, заказав только газировку.

Азака поднялась на ноги. Она явно была расстроена тем, что не смогла увидеться с

братом, но старалась не подавать вида, двигаясь энергично и уверенно. Иногда она

казалась такой сильной и мужественной – наверное, потому, что говорила так же

решительно. Я не успевала и глазом моргнуть, а Азака, только что по-девичьи щебетавшая

со мной, уже опять заговорила как парень. Куда только девались формальные женские

обороты? Она не притворялась и не хитрила – это было частью ее живой и

привлекательной натуры. Азака мне всегда очень нравилась и я счастлива была бы иметь

такую подругу… но именно поэтому нам больше не стоит видеться. Никогда.

Когда мы вышли наружу, я заговорила:

– Азака, прости, но не могла бы ты вернуться в школьное общежитие одна? Я

собиралась снова переночевать сегодня у родителей.

– В самом деле? Как хочешь, конечно, но сестра будет коситься, если тебя так

долго не будет. Не нажить бы проблем. Ну, пока!

Азака помахала рукой и удалилась. Оставшись одна, я бросила взгляд на вывеску.

«Анэнербе». По-немецки это означает – «наследие».

Расставшись с Азакой, я бесцельно брела по улице. Конечно, я не могла

переночевать дома, у родителей – это была ложь. Мне больше некуда было возвращаться.

С той ночи прошло уже почти двое суток, но я не появилась в школе. Наверняка отцу уже

звонили, чтобы выяснить причины отсутствия дочери. Если я вернусь, мне придется

отвечать на вопросы – где я была, и что делала. У меня никогда не получалось уверенно

лгать, и под его давлением я не выдержу – расскажу все. Если это случится, страшно

подумать, что сделает со мной отец. Каким презрением и ненавистью он меня обольет.

18

Он был не родной мне – я была ребенком от предыдущего брака моей матери.

Отчим хотел заполучить дом и землю, принадлежавшие ей, а я оказалась ненужным и

бесполезным довеском. Я выбивалась из сил, стараясь быть хорошей девочкой, стараясь, чтобы он не возненавидел меня. Добропорядочная, такая же, как моя мать, лучшая

ученица в школе, которой может гордиться любой отец, благовоспитанная девочка, которую никто не сможет заподозрить в ненормальности – я всегда страстно хотела быть

такой.

Не только для кого-то еще, но и для себя. Я грезила об этом даже во сне, и мечта

поддерживала меня даже в самые темные дни. Но теперь все кончилось. Никакое

волшебство не сможет вернуть меня в тот маленький, уютный мир. Солнце садилось мне

навстречу, заливая улицу кровавым светом, словно запретный сигнал светофора. Меня