И проваливался все ниже через черные слои бессознательного, и незадолго до того, как началась последняя рвота — та тошнота, о которой он даже никогда и не узнал, — у него начались галлюцинации. Греза была такой реальной, что он улыбнулся, лежа посреди черноты, окруженный космосом, оставляя внизу Землю, похожую на гигантский серо-голубой мраморный шарик прорицателя.

Большинство их погибло в огне.

Не все: сотня или больше вообще не достигли поляны перед тем, как корабль вырвался из земли и исчез в воздухе. Некоторые, как Элт Баркер, который летел на своем мотоцикле, не достиг ее, потому что был ранен или убит по дороге… солдаты удачи, жертвы войны. Другие, как Эшли Рувол и старая мисс Тиммз, которая была городской библиотекаршей по вторникам и четвергам, просто опоздали.

Не все те, которые достигли прогалины, умерли. Корабль ушел в небо и кошмарная, истощающая сила, которая схватила их, уменьшилась до нуля прежде, чем огонь добрался до поляны (хотя еще тогда искры проползали низом и многие маленькие деревца на восточном краю запылали). Кое-кому из них удалось, спотыкаясь и хромая, уйти дальше в лес от расширяющегося ужасного веера. Конечно, то, что они убежали прямо на запад, было плохо для многих из них (в том числе для Розали Шехан, и для Фрэнка Спрюса и Руди Барфилда, брата Питса), потому что постепенно они выбежали в непригодный для дыхания воздух, не взирая на господствующие ветры. Было нужно сначала идти на запад, а потом свернуть на юг или на север, чтобы попытаться обогнуть фронт огня… отчаянная игра, где штрафом за промах была потеря не мяча, но существа, сожженного до золы в Большом Индейском Лесу. Но некоторые — не все, только немногие — так и сделали.

Большая часть, тем не менее, погибла на поляне, где Бобби Андерсон и Джим Гарденер работали так долго и усердно, — умерли совсем рядом с пустым углублением, где нечто сначала было погребено, а потом вырвано оттуда прочь.

Они стали жертвами грубой силы, которая была много больше, чем то, с чем их незрелое, экспериментальное состояние «превращения» могло совладать. Корабль вошел в сеть их мозгов, захватил ее и использовал для подчинения слабой, но безошибочной команде Контроллеров, которая выражалась как ВЕРПОВАТЬ в корабельную органическо-кибернетическую схему. Слова ВЕРПОВАТЬ не было в лексиконе корабля, но смысл был ясен.

Живые легли на землю, большинство бессознательно, некоторые глубоко ошеломленные. Немногие сидели, сжимая голову и воя, забыв об искрах, подползающих к ним. Кое-кто, зная об опасности, идущей с востока, пытались встать и падали обратно.

Один из тех, кто не упал, был Чип Маккаузлэнд, который жил на шоссе Дюгу со своей женой и с десятью ребятишками; два месяца и миллион лет назад, Бобби Андерсон пришла к Чипу за коробками, чтобы держать там свою быстро увеличивающуюся коллекцию батарей. Чип потащился через прогалину, как старый пьяница, и упал в пустой котлован. Он кувыркался, крича, весь путь до дна, где и умер, сломав себе шею и расколов череп.

Другие, которые поняли опасность огня и которые могли уйти, решили не делать этого. «Превращение» пришло к концу. Оно закончилось с отлетом корабля. Цель их жизней исчезла. Поэтому они только сидели и ждали, когда огонь позаботится о них.

К ночи в Хэвене осталось меньше чем две сотни живых. Большинство горожан, убежавших в лес на запад или сгорели, или сильно обгорели. Ветер все еще рос. Воздух начал меняться, и оставшиеся Томминокеры, задыхающиеся и бледные, собрались во дворе Хейзл Маккриди, фил Голден и Брайент Браун наладили большой воздухообменник. Выжившие столпились вокруг него, как первопоселенцы, должно быть, толпились вокруг очага в горькие ночи. Их мучительное дыхание постепенно облегчалось.

Брайент поглядел на Фила.

Погода на завтра?

Чистое небо, уменьшение ветра.

Мэри стояла рядом, и Брайент увидел ее облегчение.

Хорошо, это хорошо.

И так и было… некоторое время. Но ветер не собирался затихать на весь остаток их жизней. А с уходом корабля у них остался только этот аппарат, двадцать четыре сменных батареи и постепенное удушение.

— Как долго? — спросил Брайент, но никто не ответил. Только мягкий блеск их испуганных, нечеловеческих глаз был в горящей ночи.

На следующее утро их стало на двадцать меньше. За ночь история Джона Леандро прогремела по всему миру, ударив с силой молота. Государственный департамент и департамент обороны отрицали все, но десятки людей засняли то, как поднимался корабль. Эти фотографии были убедительны… и никто не мог остановить поток слухов из таких информированных источников, как напуганные обитатели окружающих городков и первые прибывшие национальные гвардейцы.

Барьер на границе Хэвена сохранялся, по крайней мере, некоторое время. Фронт огня продвинулся к Ньюпорту, где пламя наконец-то удалось взять под контроль.

Несколько Томминокеров выбили себе мозги этой ночью. Фил Голден, проснувшись, обнаружил, что Квини, его жена на протяжении двадцати лет, прыгнула в засохший колодец Хейзл Маккриди.

Днем случилось только четыре самоубийства, но ночью… ночью было хуже.

К тому времени, когда армия в конце концов вошла в Хэвен, как неумелый взломщик проникает внутрь сейфа, через целую неделю, Томминокеров осталось только восемьдесят.

Джастин Херд выстрелил в жирного сержанта из детского пневматического ружья Дэйзи, которое пустило струю зеленого огня. Толстый сержант взорвался. Испуганный солдат в бронежилете прицелился из своего пятидесятого калибра только тогда, когда миновал с ревом рынок Гудера и оказался позади Джастина Херда, стоящего перед скобяной лавкой в одних желтых кальсонах Хэйнс и оранжевых рабочих башмаках.