— Ладно, — говорит он. — К счастью, в нашей фирме я занимаюсь делом, а ты творчеством.

— Вопрос в том, что задумала Миуччия? — бормочу я.

— Если бы мы это узнали, то были бы точно такими же миллионерами, как она.

Я сажусь за стол и ищу в сети последнюю коллекцию Миуччии Прады. Прокручиваю слайд-шоу и увеличиваю каждую фотографию. Есть что-то грустное в просмотре чужих показов и попытках понять, что эти люди уже сделали и чем заняты сейчас. Но всегда существует несколько дизайнеров, за которыми надо следить, если ты не дура.

Миуччия Прада, наверное, одна из самых продвинутых кутюрье. Она всем модельерам модельер, и к ней относятся как к настоящей провидице. Стоит понаблюдать и за Balenciaga, и за Phoebe Philo. Хотя с тех пор, как богемный стиль вышел из моды, она слегка утратила свою значимость. Очень полезно присматриваться к Алайе и, разумеется, Марку Джакобсу, а в плане фасонов — к Маккуину и Чалаяну. Также всегда нужно следить за теми, кто, по ощущениям, может оказаться на гребне волны. Если повезет, именно таким образом можно будет хотя бы подержаться за их фалды.

Но, к сожалению, все, в конце концов, упирается в наличие ресурсов. У меня нет команды закройщиц, как у Валентино, и целой роты швей, как у Карла Лагерфельда. Карл может вносить изменения и шить новые вещи буквально накануне премьеры. Он способен переделывать свои модели по шесть-семь раз, сдвигая какой-нибудь шов на миллиметр, пока не испытает истинного удовлетворения. Коллекция Миуччии всегда прибывает в последнюю минуту. Prada в состоянии позволить себе многое. Она может задуматься над какой-нибудь грандиозной темой — вроде войны в Ираке, — и, пока другие наряжают манекенщиц в защитные цвета, она выводит на подиум невинных девочек, одетых в белое и похожих на заблудшие души. Миуччия на голову впереди прочих. Она всегда ухватывает то, что все остальные лишь отдаленно чувствуют.

Приходит Мими и застает меня в тот момент, когда я перерисовываю фасон блузки от Prada. Я так погружена в свое занятие, что не слышу ее шагов на лестнице и понимаю, что она здесь, только когда начинает тявкать Крошка Ми. В своем потрясающем черном жакете в обтяжку, юбке до пола и тяжелых байкерских ботинках Мими смотрится просто фантастически. Она возбуждена и устала.

— К чертовой матери, — говорит наш стилист и с шумом сгружает у моего стола шесть огромных пакетов. — Последние два дня — это какой-то ужас. У меня жуткое похмелье.

— Однако здравствуй, — говорю я, откидываясь на спинку стула. — Где была вчера вечером?

— О Боже, — стонет она и хватается за голову; видимо, при одном этом воспоминании у нее разыгрывается мигрень. Или это от стыда? — Я пошла на премьеру — на новый фильм Скарлетт Йоханссон. Провела целое утро, наряжая ее для репортеров и фотографов, — все сделала в лучшем виде, и она, в общем, неплохо начала, но уже в два часа дня совсем расклеилась.

— Она разве не заработала миллион фунтов на последней фотосессии Louis Vuitton?

— Скорее миллион лир. Она не так уж и хороша со своими телесами, — объявляет Мими, вываливая содержимое пакетов на пол.

— Правда?

— Честное слово. Нет уж, дайте мне Сьенну. Она по крайней мере забавная. Во всяком случае, вчера вечером было не так уж и весело. Вечеринка после показа — полный отстой. Скарлетт весь вечер меня просто игнорировала. Как будто не я провела рядом с ней весь этот дурацкий день. Зато там были Симона и Ясмин Ле Бон — хоть что-то хорошее. Ясмин великолепна. И никакой водки, одно шампанское, вот почему сегодня мне так хреново. Потом мы отчалили оттуда целой компанией и пошли в «Кафе де Пари».

— Оно еще открыто?

— Разумеется, — говорит она и хмурится. — Там одна из нас начала танцевать на стеклянной стойке, провалилась и расколотила десятка четыре бокалов. Мне пришлось отвезти ее в больницу, а потом мы просидели в кафе до шести утра. Я напилась в стельку. — Она широко и ненатурально зевает, чтобы подтвердить свою правоту. — А сегодня мне пришлось встать ни свет, ни заря, чтобы успеть к открытию магазина. Черт…

— Я и не знала, что ты пошла за покупками.

— Моя приятельница Эмми занимается сумочками. Она сказала, что они продают Jimmy Choo.

— Хорошо. С ней все в порядке?

— С кем?

— С той, что танцевала на стойке.

— Да. — Мими кивает и вытаскивает из пакета еще несколько платьев. — Она постоянно выкидывает что-нибудь этакое. Отвали, Крошка! — Она тянется через кучу шмоток, чтобы отпихнуть собачонку, которая пытается устроить себе ложе на шелковой блузке. — Убирайся, это же подлинный Louis Vuitton!