— У Алекса своих дел по горло, — ловко закончил фразу Грант.

— И кроме того, Алекс — это именно тот, кто здесь отдает приказы… Напоминаю на крайний случай, если ты позабыл, — сладким как мед голосом заметил хозяин Дэрнэма. — Пойди-ка лучше поговори с Джимом, узнай у него, может, от тебя требуется помощь.

Грант отошел от них, не издав более ни звука, и Джонет с робостью повернулась к Александру.

— Алекс, нам ведь сегодня придется проститься. Вот я и подумала… вдруг ты захочешь поехать с нами?

— Нет, милая, это невозможно. Не забывай, мы ведь даже не знаем, здесь ли Мьюр. Лучше тебе быть готовой к тому, что он уже отплыл.

— Или к тому, что его схватили, — добавила она, стиснув руки. — Это тоже вполне возможно.

— Верно. Но есть только один способ узнать наверняка. Скажи мне точно, где он прячется, а потом можешь несколько часов поспать. Мои люди тем временем прочешут местность и проверят, там он или нет.

Джонет замешкалась. Она знала, что рано или поздно придется открыть тайное убежище Роберта. Три дня назад она вверила Александру свою жизнь и честь. И все же сейчас у нее возникло тягостное ощущение, будто она предает доверие Дункана.

— Это примерно в трех милях от моря и в двух милях к югу от старой дозорной башни на границе владений Ангуса. Там на берегу реки стоит крутой утес, а вокруг кустарники и молодые деревья. В скале есть пещера, вход в нее скрыт кустами. Вот там он и должен быть… если сумел туда добраться.

— Если он там, мы скоро его оттуда вытащим. Если нет, я отвезу тебя в одно место, где Дугласы не смогут тебя достать. — Александр подхватил ее под руку и заставил подняться, хотя она едва держалась на ногах. — Может, у тебя другие планы?

Джонет покачала головой. Все ее усилия были сосредоточены на том, чтобы добраться сюда. О дальнейшем она просто не помышляла. Если Роберт отплыл во Францию без нее, ей придется что-то предпринять. Но она пока еще не знала, что именно.

Александр отвел ее в укромное место в десятке ярдов от общего лагеря. Несколько пледов были расстелены на ложе из толстого мха. Он кивком головы велел ей сесть.

— Отдохни, пока есть время. Если что-то пойдет не так, нам придется уносить ноги, да побыстрее. Отсюда до границы далековато, и мне это не по вкусу.

— А ты что будешь делать, пока я сплю?

— Отправлюсь на поиски Роберта Максвелла, милая. Ни о чем ином я и не помышляю.

Отступив на несколько шагов, Александр выждал, пока Джонет не уснула, вконец сломленная усталостью. Просто поразительно, как она вынесла все тяготы путешествия! И вот, слава Богу, они почти у цели, подумал он с облегчением. Ведь он был готов тащить девушку за собой принуждением, уговорами, лестью, даже силой, но, к счастью, это не понадобилось. Теперь молодой хозяин Дэрнэма был близок к тому, чтобы принудить надменного графа Мьюра к разговору и тем самым очистить имя своего отца от клейма предательства.

Теперь он уже не был беспомощным десятилетним ребенком, напуганным, на коленях умолявшим всесильного графа сохранить жизнь его отцу. Нет, на сей раз, со зловещим удовлетворением напомнил себе Александр, у него на руках все козыри.

Прищурившись, он пристально изучал погруженный в тень профиль спящей Джонет. Ну почти все козыри. Нельзя забывать об этой девушке, о шальной карте, которую сдала ему судьба. Этой малютке довольно было одного взгляда, чтобы разжечь в нем страсть, но она оказалась способной на большее: вопреки его собственной воле завоевала его уважение и восхищение. Мало того, эта девочка вернула ему способность испытывать весьма тревожное чувство, о котором он совсем было позабыл: жалость.

Однако он не мог себе позволить поддаться жалости, тем более сейчас. У него была репутация человека беспощадного к врагам, изобретательного в мщении, как сам Люцифер. Он уже не раз доказывал, на что способен: умело лавировал среди интриг, плетущихся при дворе Генриха VIII, отважно пускался в плавание в коварных водах гораздо дальше от дома — во Франции, в Италии, в империи Карла V [К а р л V (1500–1558), — император Священной Римской империи, король Испании из династии Габсбургов.]. Тем не менее на протяжении всей своей жизни он старался не причинять вреда невиновным. Детские воспоминания и страдания по-прежнему жгли его память, словно незаживающая рана.

Ему и раньше случалось использовать женщин для получения нужных сведений, и его это ничуть не смущало. То были женщины, хорошо изучившие кривые дорожки интриг и обмана. Они и сами, будь у них хоть малейшая возможность, стали бы использовать его без зазрения совести.

Но ему было не по душе использовать Джонет.

Согласно его первоначальному плану он предполагал нанести ей жестокий удар. Теперь придется кое-что пересмотреть, устроить все как-то иначе. Однако Александр не собирался отказываться от намерения свести счеты с Мьюром; даже невольное чувство к племяннице надменного графа, захватившее его весьма некстати, не могло этому помешать. Ведь Мьюр несомненно был виновен — хотя бы косвенно — в смерти Гэвина Хэпберна и в течение четырнадцати лет оставался для Александра единственной мишенью для накапливающейся ненависти и жажды мести.