Мьюр встретил его взгляд, не моргнув глазом. Он тоже овладел собой; ни тени волнения не отражалось на его гордом лице.

— Насмехайся, пока можешь, Хэпберн. Ты скоро получишь свою награду. Ангус долго не продержится. Его власть падет, и все вы — и ты, и Мэрдок, и все остальные, продавшие душу дьяволу, — вместе с ним полетите в тартарары. Вам не удастся погубить Шотландию, такой швали, как вы, это не под силу. И я сожалею лишь о том, — добавил он тихо, — что не увижу вашей погибели.

Вскоре снаружи послышался топот копыт. Александр вывел своего пленника из пещеры и втащил его на крутой берег. Дугласы, вероятно, заметили их, ибо повернули прямо к ним, летя напролом через заросли вереска.

Мэрдок так резко натянул поводья, что его крупная чалая лошадь поднялась на дыбы в нескольких шагах от Александра.

— Хэпберн! Какого черта вы тут делаете?

Александр поклонился.

— Доставляю вам арестованного изменника, милорд. С огромным удовлетворением передаю вам Роберта Максвелла, бывшего владельца замка Берил. С не меньшим удовлетворением готов принять награду за его поимку.

— Награду? — сквозь зубы процедил Мэрдок. — Это мы еще посмотрим. Вы, должно быть, появились здесь прямо перед моим приходом. Я сам его нашел, — добавил он. — Ваша бесценная помощь оказалась не столь необходимой, как это представлялось Ангусу. Я узнал все, что требовалось, применив свои методы. К тому же Мьюру в любом случае не удалось бы улизнуть. Я приказал задержать все отплывающие французские корабли в Лит-Харборе и установил морскую блокаду, чтобы ни одно судно не прорвалось сюда с востока. Он мог бы сидеть здесь до скончания века.

Александр подавил мгновенную вспышку гнева. Дуглас намеревался надуть его на две сотни фунтов. Ему следовало это предвидеть.

Однако на карту было поставлено нечто куда более ценное, чем деньги. Джонет не заслуживала того, чтобы быть отданной на милость Дугласов. От одной мысли об этом ему становилось тошно. Только бы Мьюр не проболтался! Впрочем, если бы сам Александр сумел вовремя прикусить язык, было бы еще лучше.

Он бросил быстрый испытующий взгляд на графа. Надо будет найти способ убедить Мьюра держать сведения о Джонет при себе. Но граф даже не смотрел в их сторону. Его взгляд был устремлен на человека, стоявшего за спиной у Мэрдока, в задних рядах его свиты.

Александр проследил за этим взглядом. Незнакомец был крайне истощен, на его лице и теле явственно проступали следы многочисленных и жестоких побоев. На лбу виднелась глубокая, еще свежая рана, глаза заплыли и почернели от кровоподтеков. Он стоял, низко склонив голову и не отрывая взгляда от земли.

— Я вижу, вы захватили одного из моих людей, Дуглас, — заметил граф Мьюр. — Хотелось бы знать, каким образом вы заставили его привести вас сюда?

— О, это было не слишком трудно. Ваши люди не так сильно вам преданы, как вам хотелось бы, — усмехнулся Мэрдок Дуглас. — Немного убеждения, немного давления… Главное — применить его в нужной точке, и дело сделано.

— Понятно, — казалось, граф еле держится от навалившейся на него непомерной усталости. Это последнее предательство подкосило его. — Могу я спросить, каковы ваши планы в отношении меня?

— Ну разумеется. Мы сделаем небольшой привал, а потом направимся в Эдинбург. Вас осудят, и приговор приведут в исполнение в кратчайшие сроки.

— Осудят? — переспросил Мьюр, горько улыбаясь. — Приведут в исполнение? Как удачно вы подбираете слова! В самом деле, в Шотландии, которой правят Дугласы, все устраивается и приводится в исполнение в кратчайшие сроки!

— Неужто вы никогда не поумнеете? — презрительно бросил Мэрдок. — Совершить новую измену как раз накануне суда?! Шотландией правят Стюарты, да будет вам известно!

— Наш юный король разделяет это мнение?

— Его величество с радостью принимает руководство своего отчима, — отрезал Мэрдок. — Юный Джейми любит Ангуса и почитает его как родного отца.

— Да уж, конечно, — устало заметил Мьюр.

Несколько мгновений его взор рассеянно блуждал, но вскоре остановился на Александре, и безучастность во взгляде сменилась яростной вспышкой ненависти. Роберт Максвелл вскинул голову. Его рот искривился от горечи.

— Можете делать со мной все что угодно, Дуглас. Моя собственная судьба меня не волнует, — его голос упал, и в нем зазвучали столь несвойственные гордому графу, почти умоляющие нотки. — Но у меня есть одна просьба, и я выскажу ее вам прямо.

Александр сдержал порыв выступить вперед и вмешаться, заткнув рот Мьюру раз и навсегда. Он знал, что должно было последовать. Ведь это он накликал беду, перехитрив самого себя. Он слишком рано выложил свою козырную карту и теперь мог лишь горько сожалеть о поспешном и неверном ходе. А хуже всего то, что расплачиваться за его ошибку придется ни в чем не повинной Джонет.