— Заноза, ты того, штаны только не режь — Танька потом зашьет… — как часто случается, во время боя адреналин может так отравить мозг бойца, что ахинее, приходящей при этом в голову, иной патентованный псих позавидует!

— Помолчал бы лучше, хозяйственный ты наш! — Я подтянул автомат с фонарем к себе и пристроил на коленях так, чтобы раны товарища были хорошо освещены. — Этот гад тебе и штаны, и ногу почти в лапшу порезал! Потерпи немного!

Пока я отлеплял прилипшие к ноге и пропитанные кровью лоскуты, Федька только шипел, но, после того как дошел черед собственно до ран, начал крыть меня матюками.

«Так, марлечкой пройдемся… — распечатав упаковку полевого медицинского пакета, я принялся промакивать обильно струившуюся из порезов кровь. — Один, два… Пять. Старательный резчик по живому нам попался!» — раны, хоть и не глубокие, испещрили Говоруну всю переднюю поверхность бедра, причем четыре были нанесены крестообразно. Еще один порез я нащупал на задней стороне — бандит, наверное, хотел перерезать Федьке сухожилия под коленом, но промахнулся и зацепил только мышцу. Достав пакетик со стрептоцидом, я щедро засыпал ногу друга спасительным порошком:

— Штаны расстегнул?

— Угу.

— Тогда раз-два, взяли! — рывком я стащил с Говоруна брюки до колен и принялся бинтовать.

— Эй, Следопыты, живы вы тут?! — Я уже почти закончил, когда со стороны главной лестницы показалась темная фигура.

— Живы-то живы… Но не совсем целы! — По голосу я опознал Верстакова, а это вкупе с прекратившейся стрельбой означало, что нападение отбито.

— Кто это вас так знатно пописал? — капитан опустился рядом и принялся помогать мне.

— Если по почерку судить, то те самые «сайоки», над которыми мы так заливисто поутру хихикали… Вот — покромсали слегонца… — высказал я свои догадки и перешел, как мне показалось, к более важным вещам. — Какие у нас потери?

— Викентия вашего и Андрея Голованова, прапора нашего, они на втором этаже тихо прирезали, — сокрушенно начал Петр. — Серегу, что шум поднял и двоих из них завалил, в плечо ранили. И лицо ему бетонной крошкой посекло, но, что там с глазами у него, мы пока не разобрались. Еще двоих на складе подстрелили, но легко. А мы с Андреем в ответ семерых положили! — Пока южанин рассказывал, мы закончили возиться с ногой Говоруна и теперь угощались духмянистой и крепкой настойкой на бруснике, которую Федя всегда носил с собой в плоской металлической фляжке. Она, кстати, защитила его вторую ногу — противник полоснул по ней, но, поняв, что под тканью металл, переключился на вторую.

— А вот Тушканчика вашего в школе им взять не удалось! — голос капитана повеселел. — У них с координацией плоховато вышло. Тут шум поднялся раньше, чем они там на место пришли. Короче — Ваня ваш на втором этаже в коридоре пару гранат на растяжки прикрутил, и, когда они к радиорубке ломились, им просто мясорубку устроил! Шесть человек в фарш посекло, а он им еще из автомата добавил!

Узнать, что друг детства не только не погиб, но и устроил врагам пренеприятнейший сюрприз, было приятно, но червячок сомнений грыз меня изнутри:

— А второй, местный, который Зяму сторожил?

— С ним наглухо! Горло от уха до уха перехватили.

— Зяма?

— Нет его нигде. Наверное, сбежал…

— Так, давай мне ногу подлатаем, и пошли туда — на месте осмотреться надо, — я принялся расстегивать штаны.

— Да ладно тебе, передохни, Илья!

— Петя, очнись! — пришлось повысить голос. — Тебе нападение это странным не кажется? А вот мне кажется! То, что нас тут с гулькин хер, кто мог знать? Точнее, кто мог сопоставить, что вчерашние гости в «Хризантеме» и есть все наши наличные силы, а? Что мы Малино зачистили и сами тут разместились, кто мог знать? Это два. Расположение штаба срисовали уж очень легко — это три!

Верстаков потеребил губу:

— Ну а как Зяма мог сообщить все это, даже если он что-то и услышал?

— На месте и узнаем. Сантик где?

— На складе он.

— Знаешь, капитан, на твоем месте я бы сейчас отдал приказ нашим группам, что в Михнево, начать щипать все точки Рябого. Да хоть пару гранат через забор забросить — пусть не о новом нападении думают, а о том, как свою жопу прикрыть. Как тебе план?

— Дельный, — одобрительно мотнул головой Петр. — Готов? — и его рука легла на обмотанную синтетическим шнуром рукоять, торчащую из моей ноги.

— Да.

* * *

Первым делом, конечно, мы поднялись на крышу. Точнее, поднялся один капитан, дабы не утруждать наши пораненные конечности — я еще мог самостоятельно хромать, а вот Федьку нам пришлось нести.

Тут опять начала сказываться наша малочисленность — вместо того чтобы обеспечить раненым здоровый крепкий сон, их усадили как часовых на площадке четвертого этажа, а одного из своих бойцов Верстаков отправил на запасную лестницу, приказав в темпе заминировать ее.