— Самому неохота, но надо, — вздохнул Петер. — Я буду писать, и вы пишите, а на тот год поглядим, ага?

— Ладно, — согласился Феликс. — Только ты обязательно приезжай.

— Я постараюсь.

…После обеда Петер надел свой навигаторский мундир и ушел прогуляться — один.

Музей восковых фигур работал до восьми. Парнишка в синей с золотом форме вошел в зал Героев Новой империи в половине седьмого. Задумчиво оглядел рейхсадмиралов, в величественных позах замерших возле кайзера. Пафосная композиция.

Нашел взглядом военного министра.

Подошел к нему. Вытянулся по стойке смирно, глядя в светлые неживые глаза.

Мне нечего тебе сказать. Я никогда тебя не видел.

Может быть, это правильно. Но я все равно об этом сожалею.

Ты никогда не говорил о себе. Я не знаю, каким ты был.

Я даже не могу спросить у мамы — потому что она думает: я не в курсе.

И папа болеет все время.

Он болеет сколько я себя помню, но он жив и может прожить еще долго, и я все сделаю, чтобы это "долго" оказалось как можно дольше. Он хороший человек.

И он все равно мой отец, хотя я знаю теперь.

Не знаю, чего я хочу от тебя. Ничего, наверное…

Жаль, что мы никогда не встречались.

— Молодой человек, музей закрывается через десять минут.

— А? Спасибо.

…Утром он уехал.