Шрифт:
— Я хотел бы его видеть, — говорит конунг.
— Так и будет, — говорит Торд, — но теперь он куда-то запропастился.
Тогда конунг посылает за ним. И когда Хрейдар слышит, что конунг хочет его видеть, то он идет, задрав нос и не разбирая дороги, ведь ему было непривычно, что конунг ищет с ним встречи. Одет он был так: на нем были штаны до щиколоток [498] и серый плащ. И когда он предстает перед конунгом, то падает на колени и приветствует его. Конунг отвечает ему, смеясь:
498
Штаны до щиколоток— одежда подростков или дураков.
— Если у тебя ко мне есть дело, то говори прямо, чего ты хочешь. Ведь и у других есть нужда поговорить со мной.
Хрейдар говорит:
— Мое дело, думаю я, очень важное. Я хотел на тебя посмотреть, конунг.
— Ну и как, доволен ты, — говорит конунг, — тем, что меня видишь?
— Конечно, — говорит Хрейдар, — но не уверен я в том, что рассмотрел тебя как следует.
— Так как же нам быть? — говорит конунг. — Может, ты хочешь, чтоб я встал?
Хрейдар отвечает:
— Пожалуй, — говорит он. Поднявшись, конунг сказал:
— Ну, теперь я думаю, ты меня можешь хорошо рассмотреть.
— Не совсем хорошо, — говорит Хрейдар, — но почти.
— Может быть ты хочешь, — говорит конунг, — чтобы я снял плащ?
— Конечно, я этого хочу, — говорит Хрейдар. Конунг сказал:
— Мы должны прежде это дело обсудить. Вы, исландцы, большие выдумщики, и мне не хотелось бы допустить, чтобы ты это обратил в насмешку, хочу я этого избежать.
Хрейдар говорит:
— Никто не смеет, конунг, дурачить тебя или лгать тебе.
Тогда конунг снимает с себя плащ и говорит:
— Теперь смотри на меня так внимательно, как тебе хочется.
— Ладно, — говорит Хрейдар.
Он обходит конунга кругом, бормоча себе при этом под нос:
— Прекрасно, прекрасно.
Конунг сказал:
— Теперь ты меня рассмотрел, как тебе хотелось?
— Конечно, — говорит он. Конунг спросил:
— Ну и понравился я тебе?
Хрейдар отвечает:
— Не преувеличил Торд, брат мой, когда говорил о тебе хорошее.
Конунг сказал:
— Сумел ли ты найти какой-нибудь изъян, которого другие не замечали?
— Не думал я искать, — говорит он, — да и не смог бы, потому что каждый предпочел бы быть таким как ты, когда б от него это зависело.
— Ты преувеличиваешь, — говорит конунг. Хрейдар отвечает:
— Тогда следовало бы бояться лести, — говорит он, — когда б ты не был на самом деле таким, каким я тебя нашел, о чем я и сказал только что.
Конунг сказал:
— Все же найди какой-нибудь изъян, пусть хоть самый маленький.
— Вот разве что, — говорит он, — один глаз у тебя немного выше другого.
— До тебя это заметил только один человек, — говорит конунг, — и это был Харальд конунг, мой родич [499] . А теперь давай сквитаемся, — говорит конунг. — Встань-ка теперь ты и сними свой плащ, а я на тебя посмотрю.
Хрейдар сбрасывает плащ, а ручищи у него грязные — человек он был большерукий и безобразный, — вымыты кое-как. Конунг смотрит на него пристально.
499
Харальд Суровый и отец Магнуса Олав Святой были единоутробные братья.
Тут Хрейдар сказал:
— Государь, — говорит он, — как ты меня находишь?
Конунг говорит:
— Думается мне, что не родился еще человек безобразнее тебя.
— Так говорят, — отвечает Хрейдар. — Ну, а нет ли, на твой взгляд, во мне чего-нибудь хорошего? Конунг сказал:
— Говорил мне Торд, брат твой, что ты человек добродушный.
— Так оно и есть, — сказал Хрейдар, — да сдается мне, что это плохо.
— Но однажды ты разгневаешься, — сказал конунг.
— Тебе видней, государь, — говорит Хрейдар. — А долго ли еще ждать?
— Точно не знаю, — говорит конунг. — Скорее всего, случится это нынешней зимой.
Хрейдар сказал:
— Спасибо на добром слове.
Конунг сказал:
— К чему у тебя есть умение?
Хрейдар говорит:
— Никогда я ничего не пробовал, а потому и не знаю.
— Возможно, что ты на что-то способен, — говорит конунг.
— Спасибо на добром слове, — сказал Хрейдар. — так и должно быть, раз ты так сказал. Мне, видно, потребуется место для зимовки.