– Да не то чтобы слиняла… – Пузырёк достал из висящей на растяжках плетёнки что-то вроде прозрачного целлофанового рукава полуметровой длины. – Ты Машу Однорукую ещё не встречал?

– Это… в хрущёвке?

– Да нет. Та – кукла Маша. А это Маша Однорукая…

– Погоди, – сказал Василий. – Ты мне про куклу сначала…

Пузырёк туго натянул целлофан за уголки и одним движением заварил донышко, проведя кромкой по тонкому, как нить, световоду. Получился пакет.

– Про куклу ты вон лучше Лёшу Баптиста спроси… Или нет, не надо, не спрашивай. Опять смурной станет, в запой уйдёт – ну его…

– Так баптисты ж не пьют!

– Ну это смотря какие баптисты… – уклончиво ответил Пузырёк и заменил полный пакет пустым, не потеряв при этом ни капли драгоценной влаги. – Короче, увидишь Машу – сам всё поймёшь…

Он наклонился над свернувшейся на полу карликовой молочно-белой глыбой, смахивающей слегка на человеческое ухо. Извлёк из выемки туго налитую целлофановую дыньку, по которой катался крупный пузырь воздуха, и, разматывая горловину, направился к Василию.

– Давай-ка ещё плесну…

Василий протянул маленькую прозрачную пиалу, и Пузырёк без промаха наполнил посудинку всклень. Себе тоже плеснул – на донышко.

– Где стопарики берёшь? – полюбопытствовал Василий.

– Да с той стороны кабель такой, стеклянный вроде… – Рука с пиалушкой качнулась в сторону устремлённой ввысь рощицы световодов. – Потом покажу… Перережешь – он срастаться начинает, ну как бы смолой оплывать… Чуть оплывёт – а ты этот наплыв возьми да и подковырни. Как раз такой вот колпачок и отшелушится…

– А простынка откуда? – Василий ухватил в щепоть краешек белоснежной материи.

– А это уже, видишь, от другого кабеля обмотка. Надрезал, отмотал сколько надо – и носи на здоровье…

Василий ошарашенно взглянул вверх, где ныряли в мерцающую паутину светоносные стволы.

– Так а вдруг они ведут куда-нибудь, кабели эти!..

Пузырёк ухмыльнулся.

– Понятно, что ведут. Но раз начальство не против… Будь здоров, Вася!

Оба выпили. Пузырёк подал гостю капсулу салатного цвета – закусить.

– Вот ты говоришь – начальство… – сказал Василий. – Ну а где оно, начальство-то? Я слышал, с хозяевами никто и не встречался даже…

– Да как… – Пузырёк в затруднении почесал за ухом. – Кое-кто врёт, что встречался…

– Ну а сам-то ты как считаешь? Кто они вообще?

– Хозяева? – Пузырёк усмехнулся загадочно, и поднял на гостя мудрые нетрезвые глаза. – А так считаю, что надзорки – это наши хозяева и есть.

– Надзорки? – Василий был поражён. – Так они же мусор убирают!

– Ну и убирают, – согласился Пузырёк. – И кормят. И щелчка дают, если что не так. Чем не начальство?

Василий попытался собраться с мыслями – и не смог.

– Слушай, плесни-ка ещё, – попросил он севшим голосом. – Если не жалко, конечно…

– А чего жалеть? – сказал Пузырёк, охотно выполняя просьбу. – Я по первому разу завсегда бесплатно угощаю…

Глаза его вдруг затуманились, наполнились грустью.

– А вот кто бы спросил, мне-то каково пришлось… – со вздохом молвил он. – Я ведь сюда, Вася, первым попал. Никого здесь ещё не было, только мартышки эти прыгали, камушки долбали… Ну вот представь: один! Ни души кругом! И сам, можно сказать, голый – трусы да майка, я ж в окно от участкового прыгал…

– А этаж? – поинтересовался Василий.

– Какой в частном секторе этаж! Первый…

– Что ж они под окном никого не поставили?

– Ну вот не догадались, значит. А тогда ещё как назло пьяный указ вышёл, загребут – не отмажешься… Сбежал, короче. Вылез из тарелки: мама родная! Куда занесло… – Пузырёк выпил, не чокаясь, и долго качал головой. – Ладно. Сообразил что к чему, тоже камушки долбать начал. Долбал-долбал… Ну не может быть, думаю, чтобы в тюбиках у них одна только жратва! Не-а, ни черта! Потом прикинул: а красные-то тюбики – сладкие, стервы! Чистый сахар! Ага, думаю, теперь бы ещё дрожжец… А жил в «конуре». Один. Пустая она тогда была, гулкая…

– Пустая? – встрепенулся Василий. – А Маша? Ну, кукла эта…

– Маша – потом… – отмахнулся Пузырёк. – Ты слушай… И вот сижу это я однажды, как сейчас помню, в «конуре» один-одинёшенек и думаю: эх, змеевичок бы… Представляю его себе так, знаешь, подробненько… И вдруг гляжу: мать честная, образуется! Представляешь – образуется! Прямо из воздуха!..

– Кто?

– Да змеевик же! Я, понятно, испугался, решил – крыша поехала. Ну и он, как бы это тебе сказать… Недоделанный, в общем, вышёл. Опомнился я. Дай, думаю, ещё раз попробую… И получилось, Вась! С третьего раза – получилось! Схватил я его, расцеловал… Эх, да что говорить!.. – Пузырёк расчувствовался и махнул рукой.