— Объясню как-нибудь… — Алият нахмурилась и очень медленно стала свёртывать карту. — Надо же, как не повезло! Загляни я к перекупщику на второй день, как раз бы и встретилась с этим… посланным… А в общем-то всё не так уж и плохо! Раз покупает судно, значит, вскрыл клады. Там его и надо искать…

Где именно, она не уточнила, да Ар-Шарлахи и не рвался особенно выяснять местоположение разбойничьих сокровищ. Опасные это знания.

Чья-то уверенная рука постучала в дверь каюты.

— Кто бы ты ни был…

Колыхнув просторными белыми складками плаща, вошёл Лако, уже одетый по-кочевому. Был он явно чем-то озабочен.

— Когда уходим?

— Завтра утром, — сказал Ар-Шарлахи.

— Сегодня ночью! — бросил Лако.

Ар-Шарлахи и Алият вопросительно на него посмотрели.

— Пришла каторга из Зибры, — пояснил он. — За тобой три каравана отряжают. Один пойдёт на Пьяную тень, а два — сюда, в Турклу… — Лако хмыкнул и с уважением посмотрел на Ар-Шарлахи. — Ну, такого ещё не было, чтобы ради одного разбойничка весь флот поднимали!..

— Ты это точно знаешь? — упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.

— У меня в Зибре, — веско изронил Лако, — писаришка один куплен. Так вот, позавчера туда поступил приказ именем государя. Сегодня утром должны были огласить. Они бы и вчера вышли, просто ничего готово не было, врасплох их застали…

Лако приостановился и вновь принялся озадаченно разглядывать Ар-Шарлахи.

— Ох скрываешь ты от меня что-то, — лениво упрекнул он. — Из-за двух кораблей и налёта на Ар-Мауру такую суматоху затевать не будут. Да ещё и именем государя!..

— Ну, тебе-то переиграть не поздно, — буркнул Ар-Шарлахи. — Если передумал, я не держу…

Лако усмехнулся:

— Обижаешь…

Снова принял озабоченный вид, помолчал. Должно быть, у него была припасена не одна только эта новость.

— Так что уходить надо в ночь… — кашлянув, повторил Лако. — А то завтра отсюда все брызнут врассыпную. Не у меня у одного в Зибре писаришка куплен…

Досадливо скривился и почесал бровь. Видя его колебания, Ар-Шарлахи и Алият тревожно ждали, чем он ещё их обрадует.

— Ну, в общем, так, — сказал Лако. — Там в кофейне народ собрался… Поговорить с тобой хотят, вина выпить…

— Что за народ?

— Н-ну… Народ свой, проверенный. Кто из Харвы, кто из Кимира… Я ж говорю: не у одного у меня в Зибре писаришка-то куплен… Словом, лишних не будет. Им-то ведь тоже не резон с войсками связываться. Потолковать хотят…

Ар-Шарлахи с сомнением посмотрел на Алият. Та была не на шутку испугана. Кофейня — заведение чисто мужское. А уж что может учинить подвыпивший и никем не останавливаемый Ар-Шарлахи, ей было даже как-то жутко представить.

Когда на стёртом подошвами каменном крылечке печально известной кофейни «Чёрный кипарис» появился хозяин, толстый ленивый кимирец, и прицепил к наклонно торчащей жердинке ярко-голубой, словно из рассветного неба вырезанный лоскут (что означало: «желанные гости»), мостовая перед кофейней быстро опустела. Никому из обитателей Турклы не стоило объяснять, о каких именно гостях идёт речь в данном случае. Даже нищий в ослепительно белых лохмотьях, маячивший неподалёку, счёл за лучшее убраться подальше к перекрёстку, откуда, впрочем, продолжал искоса наблюдать за сбором «желанных» гостей. Каждого из них он угадывал с первого взгляда. Гость, прибывший последним и сопровождаемый задирой Лако, был ему незнаком, а стало быть, не мог оказаться никем иным, кроме Шарлаха.

Наблюдать за кофейней дальше было бессмысленно, да и опасно, поэтому нищий повернулся и заковылял по узорно вымощенной розово-серым гранитом улице к дому ростовщика Рейиза, не без корысти оповещавшего Зибру о здешних делах и содержавшего для этой цели довольно значительную шайку соглядатаев, в число которых входил и сам нищий.

Завтра с почтовой каторгой в Зибру наверняка отправится послание о том, что главари (имена прилагаются) собрали совет в «Чёрном кипарисе», а стало быть, жди событий…

В кофейне, однако, соблюдая приличия, к делу приступать не спешили. В чинном молчании неспешно выпили по чашке, потом потолковали о ветрах, о ценах на провиант, о девочках из Харвы, выставленных сегодня на Жёлтом рынке, и лишь после этого разговор как бы сам собою зашёл о том, ради чего все и собрались.

— Времена трудные, чего там… — степенно говорил сухощавый сутуловатый главарь, слегка похожий на покойного Рийбру. — Так вроде бы оно и ничего, а посмотришь: трудные… Непростые… Улькар вот, говорят, указ написал, что грабежа больше нет. Спасибо ему… Кораблей у державы поубавилось: опять же нам вольготней… Зато торговлишкой теперь мало кто промышляет. Здесь ещё ладно, а вот к северу — пусто…