„Thunder — мой любимый альбом, — говорит Роуз Макдауэлл. — Там столько находок, замечательная лирика, фантастические мелодии. У Тибета был тогда хороший жизненный период, и в музыкальном смысле он тоже вырос. Раньше он арендовал студию и что-то придумывал прямо на ходу, но в случае с Thunder все готовилось заранее. Джули и Майк сыграли огромную роль — они оба невероятно талантливые музыканты. Тибета никогда не беспокоило фальшивое звучание. Если я говорила ему об этом, он отвечал, что все идет замечательно. Иногда ему нравится, если что-то получается не слишком точно, как детские песенки не в такт или что-нибудь еще“.

Thunder Perfect Mind — самый дорогой альбом Current; он был записан в лондонской студии легендарного фолк-лейбла Topic, где звукорежиссером был Дэвид Кенни, некогда входивший в команду IPS. Связи лейбла позволили Тибету узнать телефон Ширли Коллинз, которая в 1960 — 70-х годах выпустила там несколько дисков. „Я связался с Тони Энгелем, главным в Topic, и он дал мне ее телефон, — рассказывает Тибет. — Я позвонил ей и оставил на автоответчике сообщение, что мечтаю с ней встретиться и хотел бы поработать вместе, над чем угодно. Я звонил несколько раз, был очень настойчив. Наверное, я самый навязчивый ее преследователь: не оставлял в покое, пока мы, наконец, не встретились“. В результате Коллинз записала „A Beginning“, введение к Thunder Perfect Mind: „Я пошла в лес набрать цветов /Но в лесу не было роз /Но в лесу не было роз“.

Вскоре после завершения Thunder Стэплтон и Тибет начали работать над The Sadness Of Things, знаковым альбомом, авторами которого указаны Стивен Стэплтон и Дэвид Тибет, а не Current 93 и Nurse With Wound. Начало альбому положил трек Current 93, большая часть которого была записана в студии Стэплтона в Кулоорте. „После этого мы отправились к Колину Поттеру и начали работать там, — вспоминает Стэплтон. — Я столько вложил в эту вещь, что сказал Тибету: мне бы хотелось, чтобы авторство было совместным. Я очень гордился проделанной работой, и Дэвид тоже; мы участвовали на равных, и было вполне честно указать авторов как „Стэплтон /Тибет“. Мне нравится и она, и всё, что мы записали вместе“. Настроении композиции более меланхоличное, нежели творчество Nurse; Тибет произносит следующие строки: „В каких цветах разорванных флагов вчерашних дней они танцуют?“, в то время как ударная партия неустанно влечет слушателя вперед. Также на The Sadness Of Things представлена „The Grave & Beautiful Name Of Sadness“, совместная работа Стэплтона и Джеффа Кокса (чья каллиграфия нередко украшает обложки Current и Nurse). Изначально эта композиция должна была стать саундтреком к фильму Роджерсон Twisting The Black Threads Of Мy Mental Marionettes, однако музыка идеально сочеталась с „The Sadness Of Things“, еще одной продолжительной композицией, переходящей от небесного дыхания к сбивчивой, грубой электронике.

Одним из немногочисленных побочных проектов Стэплтона стала группа Spasm под руководством Джеймса Мэннокса. На середине работы, понимая, сколько времени потребуется для завершения пластинки, Стэплтон высказал идею записать совместный альбом — в конце концов, диск, выпущенный вместе с Organum, оказался успешным, — и предложил одно из своих самых безумных творений, „Creakiness“. „Creakiness“ — это лубочные звуковые эффекты, на которые очень повлиял Текс Эйвери, — смеется Стэплтон. — Мне нравится приходить в студию без каких-либо идей и планов. Я не беру с собой инструменты и использую только то, что в ней найду. Так я обнаружил пленку с этими вещами и начал создавать ритмы из царапающих звуков и открывающихся дверей. В результате все стало тем, чем стало».

В 1991 году Тибет начал встречаться с Кристин Дёрнер «Thorn», немецкой поклонницей, написавшей ему после того, как в сентябре предыдущего года она купила альбом Swastikas For Noddy. «Очень быстро я стала одной из самых больших специалисток и поклонниц Current 93 в Дармштадте, — вспоминает Дёрнер. — Я послала ему письмо, придя в восторг от его лирики и почувствовав какое-то необъяснимое притяжение. Не знаю почему, но я была уверена, что Тибет сыграет в моей жизни важную роль, и он играет ее до сих пор, хотя сейчас мы практически не общаемся».

Песня Current «They Return To Their Earth», записанная во время работы над Thunder, но не вошедшая в альбом, содержит строки: «Когда придут змеи /Они покроют тернии Христа», посвященные Дёрнер после того, как она рассказала, что ее имя связано со словосочетанием «тернии Христа» [Christ Thorn] — «Кристин» означает «посвященная Богу», а «Дёрнер» происходит от слова Dorn, или Thorn в английском. Отсюда ее прозвище. «Самым большим совпадением оказалось то, что он написал песню до нашего знакомства, — говорит Дёрнер. — Мы восприняли это как знак. У меня никогда не было отношений, где знаки и символы играли бы такую важную роль, как здесь. Тибет очень щедрый человек, он дарил мне символы и разные вещи для моей защиты, например, локон волос Ринпоче, молот Тора из Исландии. Он был невероятно обаятельным, остроумным и знал множество разных странных историй и мифов. Он замечательно рассказывал анекдоты, но в то же время часто бывал очень подавлен. Это казалось странным, хотя тогда мне было всего девятнадцать, и я считала, что депрессия — это круто. Теперь я так не думаю. И все же ни до, ни после Тибета я не встречала более романтичного человека. Каждый день я получала письма с самыми невероятными признаниями в любви. Никто не дотягивает до его уровня, и сейчас для меня это большая проблема. Со временем я растеряла все символы, которые должны были меня защищать, хотя они многое для меня значили. Когда исчез последний, стало ясно, что наши отношения подходят к концу. Так оно и случилось». Отношения Тибета и Дёрнер внезапно и преждевременно оборвались, поскольку в его жизни появилась Кэт.

Дженис Ахмед — Кэт — родилась в Мельбурне, но выросла в далеком сельском городке Кэвелри. В 15 лет она сбежала в Перт, откуда перебралась в Сидней. В 1982 году Кэт пережила психический срыв, после чего отправилась к другу семьи, учившемуся в Шотландии на медика. В Эдинбурге она заинтересовалась музыкой, ходила на концерты The Rezillos и The Exploited, жила с бывшим членом группы Aztec Camera и играла рука об руку с будущим гитаристом Shop Assistants Дэвидом Киганом в The Drunken Christs. Через девять месяцев она вернулась в Сидней, где познакомилась с Александром Карински, владельцем андеграундного кассетного лейбла Cosmic Conspiracy Productions, занимавшимся коллекционированием и выпуском любых домашних пост-индустриальных записей. Один из первых контрактов заключил с ним Джон Мерфи, вернувшийся в родную Австралию после временного пребывания в Великобритании. Когда Кэт сказала, что по дороге в Амстердам планирует заскочить в Лондон, Мерфи посоветовал ей познакомиться с Тибетом.

Впервые Кэт увидела Тибета в мае 1991 года, на концерте Current 93 /Death In June в New Cross Venue, в рамках лондонского этапа годовой серии выступлений с Death In June и Sol Invictus. «Я слышала альбомы, но понятия не имела, как Тибет выглядит, — вспоминает Кэт. — Мне казалось, он играет на гитаре, однако именно он оказался тем странным типом, который повсюду таскал коврик с Нодди. После концерта он сел за соседний стол и начал разговаривать со своей мамой. Не разобравшись в его возрасте, я сперва решила, что это его жена». Первая фраза Кэт была бесценной. «После выступления я подошла к нему и сказала: „Привет, я дружу с Джоном Мерфи и хотела бы поговорить с вами о магии хаоса. Вот мой телефон“, — смеется она. — Через три недели он позвонил, и мы пару раз встречались, просто поболтать. Он сказал, что магия хаоса — полная фигня, и убедил меня ее бросить. Он очень любил говорить: „Если маги такие крутые и могущественные, почему они все неудачники, и у них нет подружек?“ На протяжении нескольких недель мы с Тибетом встречались и постепенно начали нравиться друг другу. Ему было интересно слушать новости о Джоне Мерфи, а кроме того, мы много говорили о Малайзии. Я наполовину малазийка, так что в этом смысле у нас много общего. В наших жизнях очень большую роль сыграл опыт прошлого».